— Она не так уж и не права, — пальцы Юлиана, пробежав по клавишам, вызвали к жизни кривляющуюся мелодию чардаша. — Ловелас не тот, в ком женщины пробуждают страсть, а тот, кто пробуждает страсть в женщинах. Это мужчина, которому женщина не может и не хочет сопротивляться. Но мужчина охладевает к женщине, которая слишком сильно его любит и не ценит тех, кто не сопротивляется. Видимо, с сердечными чувствами дело обстоит как с благодеяниями: кто не в состоянии отплатить за них, становится неблагодарным. Но в смерти Климентьевой я неповинен ни сном, ни духом. А где Вельчевский?
— С врачом и телом уехали.
Чалокаева села рядом с Юлианом. Тон её изменился, она успокоилась, но казалась напряжённой.
— Юля, Валье, а кто девок убил-то?
Нальянов посмотрел тётке в глаза и улыбнулся. Ответил серьёзно.
— Когда появится Вельчевский — я, возможно, буду это знать.
— Но это мужчина? Кто-то из этой публики?
— Да, это из этой публики, что до того, кто убийца… Женщины способны на всё, мужчины — на всё остальное, так что, тётушка, подождите немного. У истины есть дурацкое свойство, общее с дерьмом. Она всегда всплывает. Эту же мысль, кстати, выразил и наш Господь, но в более пристойной форме, сказав, что всё тайное всегда становится явным.
Лидия Витольдовна усмехнулась и вышла.
— Ты уже что-то понял, Жюль? — Валериан, хоть и выпил полбутылки коньяку, слова произносил отчётливо.
— Как ни странно, наоборот. Я кое-что перестал понимать. Чёрт бы подрал дорогого Андрэ с его блудными забавами. Если бы не он, я бы уже разобрался.
— Ты полагаешь, что убийца действовал из ревности?
— Меня сбивает блудная ночка Дибича, — пояснил Юлиан. — Он спутал мне все карты. Спросить напрямую, есть ли у него привычка оставлять на плечах и заднице девиц царапины, я не могу — воспитание не позволяет. Но Вельчевский завтра это спросить будет обязан. — Нальянов плесканул себе коньяка на дно бокала и озабоченно продолжил. — Но мой дорогой Андре и солжёт, дорого не возьмёт, к тому же, он дипломат: умение лгать входит в набор его профессиональных навыков. Жаль, нервишки у него слабые — сегодня они его подвели. В любом случае, всё сводится теперь к одному — была ли Шевандина изнасилована убийцей? Если да — всё становится ясным как божий день, и можно посылать Вельчевского за парой наручников. Если нет — надо будет думать снова.
Валериан быстро вскинул глаза на брата.
— Я правильно понял, Жюль? Ты считаешь, что убийц двое?
— Да, — уверенно кивнул Юлиан, — и они даже не соучастники.
Валериан напрягся. На его переносице снова проступила поперечная морщина.