— Сон. И скоро ты проснешься. И опять ничего не вспомнишь, — вновь с невыносимой тоской отвечаю я. — Тебя уже ждут. Скажи им, чтобы отпустили тебя. Твою душу.
Я не мог видеть ее лица, но чувствовал, как она слегка улыбнулась. Этот разговор для нас повторяется уже не первый раз. Для меня, во всяком случае. И до этого раза мой ангел всегда печально улыбался, и я мог это видеть.
— Говорила уже, но меня не слушали….
— Моя дорогая Эрешкигаль… Они услышат тебя. Как только придет время. Я заставлю их услышать.
— Но…
— Ступай, — мой туман укрыл ее почти полностью. Больше медлить нельзя. Ей пора проснуться. — Скоро мы будем снова вместе. Навсегда.
Кенна
Я открыла глаза. Тело неприятно затекло, и сейчас покалывания растекались по ногам и рукам. Яркий свет из окна слепил. Прошлый день не помню напрочь, а вот проснулась я, по обыкновению, в своей постели, в стандартном комплекте одежды «вчера меня убили».
— Я же говорил, что не сработает, — услышала я Алека где-то за своей спиной.
— Странно. Это не моих рук дело, — вторил ему приятный незнакомый баритон. Такого раньше не было.
Горло пересохло, очень хотелось пить. Шея болела. Но пришлось повернуться на кровати, на всякий случай, натягивая одеяло почти до самых ушей.
В спальне стояли двое. Один — мой навязчивый красавчик-инкуб, подозрительно веселый. Зато хоть на этот раз одетый. А вот второго я видела впервые. Крупный мужчина, высокий, метра два, не меньше, накаченный. Не так, чтобы слишком, как это бывает у спортсменов-бодибилдеров, у этого все было в самый раз. Мощные сильные руки, широкие плечи. Сквозь футболку я видеть не могла, но наверняка на прессе имелись кубики. Руки были покрыты татуировками-рукавами. Лицо гладко выбрито, брови густые, глаза серые, стальные. Волосы темно-русые, коротко стрижены. И взгляд тяжелый, неприятный. Заставляет съеживаться на месте, да и ощущение такое, что этот медведь готов броситься на меня в любую секунду. Нет, такого бы мужчину я точно запомнила бы. Хорош, что тут скажешь?
— А это кто? — спросила я недовольно. Интересно, у меня каждый раз после сна в комнате будет нарисовываться на одного мужчину больше, чем до этого? Не спальня, а проходной двор, честное слово. А ведь я порядочная девушка, из хорошей семьи…
— Я Версалирион. Мы вчера уже общались.
— Да? — в памяти ничего не всплывало, следовательно, кто-то, и вероятно, один из этих двоих, меня опять убил. А я говорила уже, что сверхспособности ни к чему хорошему не приводят.
— Какие же вы оба уроды, — оставалось возмутиться, садясь на кровати, поправляя на себе одеяло. Пусть хоть мягкий кокон меня защитит от одного сурового и одного похотливого взглядов незваных визитеров.