ВЕСЕННИЙ ЗВОН
На заре в садике против открытой форточки запел с прилета зяблик.
В кухне под газовой плитой забренчал кастрюлей еж. Он спал всю зиму в ватнике за шкафом и вышел первый раз.
«Фюи-фюи-фюи-титирвич!» — пел зяблик.
«Динь! Динь! Динь!» — звенел еж.
Спать было невозможно, но никто не сердился, лежали и улыбались. Радовались: пришла весна.
РАЗГОВОР С СОЛНЦЕМ
Озеро посинело и подняло лед. Облачно.
Я знаю, что где-то там, далеко от берега, прямо на льду отдыхают стаи пролетных птиц. Их не слышно, они пасмурничают.
Солнечные столбы опускаются из облачных прогалов и скользят по льду широкими ослепительными пятнами.
Когда сияющий блик приходит к чайкам, они кричат радостно и визгливо, все время, пока не вернется тень.
Замолкли чайки, вдаль уходит солнечная поляна, и вот уже кроншнепы встречают ее томной путевой песней. Еще дальше звонко трубят солнцу лебеди и примолкают, когда гаснут лучи.
Снова бегут по озеру солнечные столбы, и опять кричат птицы.
Так час за часом идет у них разговор с солнцем.
НАЧАЛО ВЕСНЫ
Серые-серые ольхи выкинули сережки, стали рыжими и пушистыми, когда на редкие островки снежной крупки пошел дождь.
Теплый туман поднялся до рыжих вершин, и там, в легкой дымке, затрепетал вальдшнеп. Он проткнул клювом белесую пелену, вылетел на поляну и радостно цикнул. Тотчас его простую и бодрую песню подхватил певчий дрозд, попробовала повторить зарянка, по-своему переиначил скворец, и нескончаемым ответом, стонущим воркованием загудел косачиный ток в Долгом Мху.
ПЛАЧЕТ БЕРЕЗА
Ветер притих с вечера, а к утру сосны на току совершенно застыли. Оранжевая зорька была чиста, но вечернего большого тепла хватило на всю ночь, и под ногами не хрустело.
Глухарь пел без умолку, словно хотел допеть все, пока не состарилась весна, не растаяли последние блинки снега, не отцвели подснежники, пока не заурчал шумливый козодой.
Я подошел близко. Он показался мне очень большим — черный, гладкий, на гнутом сосновом суку. Стрелять пришлось через вершину не одетой еще березки. Глухарь умер там, наверху, не допев песню, и рухнул в мох.
Тяжело держать в руке грузную птицу, но как она хороша! Сине-зеленые перья на груди, седая изморозь шеи, рыже-коричневые крылья, чистое белое пятнышко у плеча и хвост как траурный веер.
Умерла красивая птица.
Крупная прозрачная капля упала мне на руку. Еще и еще, чаще и чаще. На небе — ни облачка. Откуда же дождь? Плачет березка, роняет капли с перебитых дробью ветвей. Каждое утро он пел здесь, рядом, большой и нарядный.