Султан резко поднял голову и прислушался.
— Что это, — удивился брат, — слыхал?
— Слышал, но понять не могу — звон не звон, гон не гон. Будто собака пролаяла. Очень далеко.
Прошло немного времени, и в кустах у самого поля раздался гон. Впрочем, не гон, а какой-то обрывок — прозвучал и смолк.
— Гонит! Арля! — тихонько сказал брат, хватаясь за ружье.
— Сиди, Юра, не шевелись! Прямо на нас.
На пашню шаром выкатился русак. Прижав уши, он резко и легко мчался, взбрасывая длинные ноги. За ним, в каких-нибудь ста метрах, молча гнался Арля.
Стрелять было далековато, и почти тотчас зайца заслонили кинувшиеся к нему гончие. Свистнула дробь, в опушке хлопнул выстрел Щервинского. Брат погрозил ему кулаком — выстрел был совершенно дикий и мог скорее зацепить нас, чем зайца.
Гон пошел по деревне, вверх по реке и опять ушел со слуха.
На этот раз наши гончие не возвращались очень долго. Разойдясь, мы двинулись за ними и встретили Султана, Доннера и Найду. Они гуськом бежали вдоль реки. Арли с ними не было.
— Вернет, — сказал брат, — я в него поверил, ей-богу вернет. Он…
— Тише! Слушайте! — перебил его Зонов. — Мне показалось, что далеко за деревней кто-то пролаял: «Ау-ау-ау!» И все.
Мы вышли на дорогу и не торопясь побрели к деревне. Собаки пошли у ног.
— Золотые гонцы, — язвил Щервинский. — Побегали часок за русаком и, пожалуйста, шпоры чистят.
У околицы, смешно разбегаясь и сходясь, бодались два козленка. На скрипучих воротцах катались ребята. Деревня вытянулась вдоль разъезженной до киселя широкой улицы. По обочинам тянулась намятая тропинка с набросанными кое-где кирпичами. У бревенчатых домов с высокими подвалами валялись капустные листья. На березах у домиков пели скворцы. Это старики прилетели прощаться — молодые давно сбились в стаи и отлетели на юг. Пахло дымком и капустными бочками.
В дальнем конце вдруг дружно залаяли дворовые собаки и пронзительный голос заверещал:
— Заяц! Заяц!
Русак бежал нам навстречу по обочине, у колодца вздыбился, покрутил ушами и скинулся в проулок. На дороге появился Арля, добежал до скидки, выдал уже знакомую нам очередь: «Ау-ау-ау!» — и, увязая в жидкой грязи, помчался в тот же проулок.
— Володька! Давай к реке, наперерез. Зонов, к воротцам! Где заяц?
— Дяденька! Они в огород к Хромому побежали.
— Не ври, я их уже за тети-маниной баней видел…
— Во-он они! Во-он они!
Далеко у речки, на потной, вытоптанной скотом луговине виднелись фигурки зайца и собаки. Мы побежали во весь дух наперерез.
Русак бежал быстро, но далеко не так легко, как утром, он явно устал. И что это? Навстречу из кустов показались наши гончие, вся тройка. Миг — и собаки звездой накрыли замотанного зайца.