Он оттолкнулся от дверной рамы и зашел в комнату.
— Мне никогда не бывает скучно. Я всегда знаю, как развеселить себя — так или иначе. Пойдем, мы уже почти опаздываем.
Люси посмотрела на часы, стоящие на тумбочке, и убедилась в том, что он прав.
— Черт!
Он усмехнулся, когда она помчалась к шкафу, чтобы схватить туфли и клатч.
— Расслабься, Золушка должна слегка опоздать на бал, чтобы все ее заметили, как только она вошла.
— Именно этого я и боюсь, — сказала она, прыгая на одной ноге, не очень успешно пытаясь натянуть туфельку на другую.
— Позволь мне. — Рид взял у нее из рук серебристую туфельку и опустился на одно колено. Она стояла, облокотившись на кровать, завороженно следя за его руками, пока он плавно надевал на нее туфельку. Она чувствовала, как мурашки бегут по ее ноге от теплого прикосновения его пальцев к ее лодыжке. И это ощущение передавалось прямо ей в лоно, как будто его пальцы были прямо там.
Он поставил ее ногу себе на колено одной рукой, а в другой у него оказалась тонкая серебряная цепочка, которую он до этого прятал в кулаке. Этот сюрприз лишил ее дара речи, и она просто смотрела, как он обернул ее вокруг ее лодыжки и застегнул.
Тонкая цепочка была практически невесомой, и если бы не несколько подвесок и бусинок, она бы скорее всего вообще ее не ощутила. Впереди была подвеска с маленькой порхающей птичкой. А каждый сантиметр цепочки украшали кристалльные голубые бусинки, создавая цельный прекрасный образ.
— Она прекрасна, — прошептала Люси. — Но ты и так уже сделал для меня слишком много, Рид. Ты не должен продолжать дарить мне вещи.
— Я знаю, но как только я увидел это, я сразу подумал о тебе.
— Правда? Почему?
— Это воробей. — Он показал на подвеску с птицей. — В отличие от большинства птиц, когда воробей находит свою родственную душу, они остаются вместе до конца жизни.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
— Это делает их символом поиска настоящей любви.
Поиск настоящей любви. Люси просто хотела найти подходящего спутника жизни и не питала больших надежд насчет любви. Тем не менее его слова были самой прекрасной вещью, что она когда-либо слышала, а осознание того, что он подумал о ней, когда увидел этот браслет, очень ее тронуло.
Он осторожно поставил ее ногу на пол и встал во весь рост. Она попыталась поблагодарить его, но слова застряли где-то в горле, в то время как ее взгляд путешествовал от его V-образного выреза рубашки, который открывал загорелую кожу его шеи, мимо его выбритого подбородка и полных губ, пока не достиг его глаз. Они меняли цвет в зависимости от его одежды или от окружающей среды или даже от освещения. Теперь они были светло-зеленые с прожилками цвета карамели, напоминая ей яблочные ириски.