— Ты доверяешь мне? — сказала она.
Доверял ли он? Искусство — всегда что-то очень личное. У Люси были все причины сейчас обидеться, даже если, кроме них, этот портрет никто не увидит. Все равно он позволил себе такой шаг, не спросив у нее разрешения.
Рид предпочитал думать, что он не знает, что заставило его сделать такой безумный шаг, как запечатлеть обнаженную Люси. Он обманывал себя. Было что-то в ней, что-то в том, как он себя чувствовал рядом с ней, что пробудило его спящую творческую сторону. Этого было достаточно, чтобы он обзвонил несколько студий и нашел парня, который за несколько билетов на его матч согласился предоставить ему на несколько дней помещение и необходимые материалы.
И вот плод его вдохновения.
Он не знал, примет ли она этот подарок или нет, в любом случае он не мог держать это в тайне, как маленький грязный секрет. Но уже не имело значения. Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Он глубоко вдохнул, при этом его грудь уперлась в ее спину, затем медленно выдохнул.
— Ну вот. — Он опустил руку. — Можешь открыть глаза.
Люси вдохнула, потом прикрыла рот рукой и прошептала:
— О, Боже!
Рид не понял, было ли это сказано в положительном смысле или отрицательном, но очень надеялся, что первое. Хотя он сердцем чувствовал каждый мазок, он изучал свою работу и старался увидеть ее глазами Люси. Линии и завитки, прочерченные углем, изображали ее на кушетке в агонии страсти. Спина выгнута, голова чуть повернута вбок, волосы в беспорядке разметались по диванной подушке. Ее правая нога подушечкой упирается в пол, будто бы для устойчивости, другая остро согнута в колене, пальцы немного задраны вверх. Правая рука вытянута вдоль тела и исчезает между ног, в то время как левая обхватывает правую грудь, так что набухший сосок выглядывает между пальцев.
Но его любимая часть — это ее лицо. Сквозь густую челку просматривалась бровь, всегда выгнутая, когда Люси переживала сильнейший всплеск удовольствия. Ее глаза были закрыты и густые темные ресницы элегантно касались слегка порозовевших щек. Ее распухшие от поцелуев губы были чуть приоткрыты, как будто сквозь них только что прорвался судорожный выдох. А возле уголка глаза расположилась крошечная веснушка в форме сердечка, деталь, которую большинство бы не заметили, но которая для него определяла разницу между Люси и любой другой девушкой.
Он пришел в себя, когда она медленно, как будто завороженная, направилась к холсту. Она вбирала в себя каждую деталь портрета, как будто он висела в картинной галерее. Рид стоял на границе света и тени, засунув руки в карманы, и молча наблюдал за ней.