Даниэль наблюдала за мужем из яблоневого сада, сидя на одной из низких, старых ветвей. Ноги её болтались у самой травы, позволяя немедленно ускользнуть, если понадобится. Маленькие зелёные яблочки уже наливались розоватым цветом, начиная спеть. Аромат их волновал и пьянил вкусом свободы и лета. Она сорвала один плод, вернувшись взглядом к Райану. Отсюда он представлялся ей великаном, в одеянии из кожи и в стальной кольчуге. Доспехи играли в лучах солнца, и ей казалось, ещё мгновение и у него за спиной расправятся крылья, огромные, с мягкими перьями, она представляла, именно серебристо-серые… её воображение так разыгралось, что она не заметила, как её окликнули. Прикрыв рот, она выглянула из-за густой листвы.
Райан повёл широкими плечами, едва поморщился, проверяя свою спину. Видимо, результат достаточно удовлетворил его. Он не грохнулся в обморок, изображение перед глазами противно не поплыло, и его желудок не собирался расставаться со своим содержимым. Все прекрасно! Хвала Богу! Вчерашний день едва не добил его, но ночь волшебным образом исцелила его тело и, наверное, душу. Барон, силился, сдерживая довольную улыбку, и снова поманил жену рукой, стараясь не вспугнуть, словно маленькую синюю птичку.
Даниэль поняла, что на этот раз ей не удастся сбежать. Это выглядело слишком нелепо и, конечно же, вызвало бы у мужа ненужные подозрения. Она поднялась с качнувшейся ветви, и стряхнула подол платья. Шла она медленно-медленно, и он едва не потерял терпение, но дождался, пока испуганная жена выйдет на каменную площадку двора и остановится перед ним. Девушка покорно склонила золотую головку, сцепив пальцы в замок и опустив руки к юбке лёгкого платья.
Он возвышался над ней, даря благодатную тень, своей фигурой великана. Хорошо-то как… Даниэль на какое-то время позабыла о своих страхах, отдавшись внезапному чувству безмятежности и покоя. Она даже прикрыла глаза, явственно ощущая, как мягкие крылья укутывают её, заслоняя от всего мира… такие мягкие… перья, скользнули щекотно по её щеке, она потянулась рукой, пытаясь убрать их, но натолкнулась на его ладонь, убирающую её волосы. Райан специально снял перчатку, боясь ранить её нежную кожу. Ветер испортил всю его работу, снова засыпая их шёлковым золотом.
— В чем дело, муж мой? Тебе нездоровится? — её голос был тихим, дрожащим.
В чем дело? Он что-то хотел спросить? Он не помнил. Он видел только её. В утреннем солнце, эта женщина казалась прекрасным видением. Боже, чем он заслужил право коснуться этого солнечного создания? Сам себе он казался серым куском холодного камня, что лежал у обочины дороги. И только лучи высокого небесного светила, снисходя порой до него, согревали его своим теплом. Это же маленькое солнце, отдавало все тепло без остатка, так щедро.