— Бабуль.
— Чего? — она повернулась. Ее глаза были удивительно живые, несмотря на многочисленные морщинки вокруг них, а руки, сжимавшие нож, покрывали синие бугры вен. А на старых фотографиях она была такой красивой…
— Слушай, — Иван не знал, как начать и замялся.
— Что случилось? Деньги нужны? — Каждый раз, когда он приезжал, бабушка дарила ему пятьдесят рублей. Большие деньги. Когда он был маленьким, деньги отдавал маме. Теперь, конечно, они бы пригодились, но Иван отнекивался и не хотел брать, пока бабушка насильно не засунула ему за пазуху: «Ты молодой, тебе нужно!»
— Бабуля, Дима вот сказал мне… что мы с тобой… тогда… ходили к колдунье.
— Дима сказал? — переспросила она.
— Да, — Иван, наконец, решился. — Почему мы ходили к колдунье? Дима сказал, что я проклят. Поэтому?
Бабушка положила нож. Потом молча помыла руки.
— Пойдем, Ваня, — сказала, как вздохнула, она.
Он прошел за ней в комнату. Бабушка села на стул и подперла щеку ладо-нью. Посмотрела на Ивана. За эти минуты лицо ее стало таким скорбным, Иван даже испугался, что бабушке станет плохо от его расспросов. У нее же больное сердце…
— Значит, знаешь…
— Вот именно, что я ничего не знаю! А это ведь меня касается, — сказал Иван. — Бабуля, рассказывай!
— Я и сама почти забыла… И хотела, чтоб ты забыл. Мама писала, что ты хорошо учишься, училище скоро закончишь. В армию пойдешь. Зачем тебе знать? Не нужно тебе это! Ты молодой еще, Ванюша, живи спокойно, не думай ни о чем! — бабушка старательно переводила разговор в другое русло, но у нее плохо получалось.
— Бабуля, зачем ты водила меня к ведьме? — упрямо повторил Иван.
— Из-за печати, — еле слышно сказала она.
— Какой печати? — не понял Иван.
— У тебя на груди.
Иван невольно опустил голову. Он мог видеть черный след даже сквозь одежду.
— Значит, тот старик на болотах проклял меня? — спросил он.
— Тот, кто поставил печать, проклял тебя. Но… от этого не умирают, не бойся, Ваня! Проклятье можно снять, — сказала бабушка. Она говорила жалобно, как будто это она виновата во всем. — Просто не время еще.
— Колдунья так сказала?
— Да, Ванюша, она так сказала. И еще сказала, что ты должен забыть то, что случилось, и жить, как все люди. Вот и не вспоминай.
— Я не могу забыть, — сказал Иван. Бабушка вздрогнула.
— Я свечки ставила, молилась, так что все будет хорошо. И не думай об этом, Ваня! — она посмотрела на внука почти умоляюще. Иван оторопел: никогда еще на него так не смотрели. Тем более родная бабушка. И он не мог заставить ее говорить.
— Ладно, извини, бабуля, — Иван нагнулся и поцеловал бабушку в щеку. В последнее время он делал это все реже и реже. Взрослел и стеснялся.