Вот почему у сизокрылого чуда-юда выбрана именно эта пещера — вход просторный, можно свободно влететь, что эта самая химера проделывает почти беззвучно. Вот как сейчас.
Странное у неё поведение на сей раз — сидит и сидит у входа, пристально смотрит и улыбается. На речь уже вообще внимания не обращает. Подошла, слегка боднула лбом и глянула выжидательно. Ага, хочет поиграть. Мне стало смешно, я немного отбежала.
Химера догнала одним прыжком, загородила дорогу. Вот так, не очень побегаешь. И опять улыбается во все зубы, похожие на жемчужные шилья. Я увернулась и снова отбежала. Неплохо — на ногах уже держусь твёрдо.
Стоило немного запыхаться, как химера тут же ловко завернула меня к моховому гнезду и аккуратно опрокинула туда. Можно и отдохнуть. Углубление большое, человек десять свободно поместятся в полный рост, в два ряда. Ещё бы — чтобы разместиться с такими крыльями, места нужно много.
Химера устроилась рядом, нежно обняла, бережно притянула к себе и тихонько подула в лицо. Когда я открыла глаза, она прижалась на мгновение пушистой щекой к моей щеке и опять давай меня облизывать. Как-то не так, как обычно. Если бы сие проделывалось руками, я бы сказала, что это эротические ласки. Самые нелепые подозрения всё-таки стоит проверить, тем более, что для этого надо всего лишь открыть глаза и посмотреть.
Ох! Вот теперь понятно, какого пола эта химера, а то я всё гадала! Оказывается, соответствующие органы просто могут быть втянуты внутрь, спрятаны.
Вот чему я обязана жизнью! Углядел самочку, хоть и другого вида, но вполне можно использовать, строение подходящее. И теперь… Ох! С животным! Ведь принудит, он же сильный, как десяток горилл!
В ужасе сжалась, зажмурившись. Перестал облизывать, заглянул в лицо — дыхание обожгло мне губы и нос. Подул тихонько, словно окликнул. Я не отреагировала. Отодвинулся. Надо же. Может, в покое оставит? Нет, прижал к себе, осторожно, как всегда, чтобы не зацепить когтями. Снова облизывает. И пытается раздвинуть колени. Не свирепо, но настойчиво, через паузы снова и снова. Ох. Ведь придётся уступить. От него зависит жизнь. И куда деваться, если разозлить?
Хуже всего то, что нежные влажные прикосновения начинают доставлять удовольствие, которое охватывает всё тело. Ручейки сладостных ощущений стекаются к центру в самой глубине, нарастают, заставляя забыть обо всём, лишая сил. Бёдра разжались сами собой, он раздвинул их и вошёл; движения одновременно сильные и осторожные, хорошо рассчитанные, они вызвали такие сладкие и острые ощущения, что нельзя сдержать крик; и не было сил вцепиться в него, когда он вдруг отшатнулся, чего-то испугавшись…