— Ах, сэр, никогда не знаешь, что нас ждет. Лучше быть готовым ко всему, я так считаю, сэр. Если вам больше ничего не нужно, желаю вам спокойной ночи.
— Спасибо, Уэллс.
Старик повернулся и вышел. Кэт наводила последний блеск в комнате: то проводила пальцем по подоконнику, желая убедиться, что там нет пыли, то поправляла атласные занавески. Комната была большая, с высокими потолками и окнами. Занавески из красного атласа истрепались, и Кэт старалась закамуфлировать прорехи в складках. Увидев, что за ней наблюдают, она оставила занавески в покое.
— У вас ссадина на лбу, — сказала она и подошла к нему, чтобы проверить.
— Это, наверное, сегодня утром, когда я ударился головой о низкую дверь, проходя из малого зала в большой, — объяснил он, поднося руку ко лбу.
— И вы до сих пор ничего не сказали! — воскликнула она.
— У меня были дела поважнее!
— Нужно сейчас же промыть рану, — засуетилась Кэт, направляясь к туалетному столику, где она взяла большой сосуд из фарфора, налила в таз воды и открыла комод в поисках чистого полотенца.
— Нет ничего страшного, — сказал он.
— Но в ваших волосах есть остатки запекшейся крови, — запротестовала она. — Наклонитесь немного, а то мне придется идти за лестницей.
Он засмеялся и подчинился, получая явное удовольствие от легких прикосновений Кэт, с усердием промывающей ему ранку на голове. От нее исходил свежий аромат; ее кожа была очень тонкой, а глаза — редкого сине-фиолетового цвета, который он никогда раньше не встречал; быть может, только у мадонны на картинах художников эпохи раннего христианства; ресницы — черные, густые, сильно загибающиеся кверху.
— Вы совсем не похожи на американца. Больно?
— Совсем нет.
— Нагнитесь еще немного, пожалуйста. Ужас какой вы высокий!
Все зависит от роста девушки, находящейся рядом со мной.
Он впервые услышал, как она смеется, и ему очень понравился ее смех, непринужденный и очаровательный.
— У вас очень красивые губы, — заметил он.
Она прикрыла рот рукой и сказала:
— Я не обратила внимания, что стою слишком близко к вам и вы не отрываете взгляда от моего декольте.
— А что же мне еще делать?
Она отошла на шаг назад и начала было:
— Видите ли, мистер Блэйн…
— Вы не могли бы называть меня просто Джон, пока я живу в замке? — перебил ее он.
— Я знаю только короля Джона, — кокетливо запротестовала она, пытаясь унять свой смех.
— А! Но ведь он мертв!
— Ах, опять начинает сочиться кровь.
Она опять подошла к нему, чтобы вытереть кровь, и продолжила:
— Король Джон не мертв, ну, не совсем. У него здесь постоянная комната, та, которую мы вам не дали. Старинный замок, подобный нашему, всегда остается обитаемым.