— Однажды во времена короля Джона в замке был устроен торжественный прием. По этому случаю окна во всех комнатах были украшены транспарантами. Но когда любовались замком со двора, заметили, что одно окно осталось не украшенным. Это и есть то самое таинственное окно.
— Очень интересно! Просто невероятно!
— Точно, говорю вам, — продолжала настаивать Кэт. — В библиотеке замка была книга, в которой все это написано.
— Я хочу посмотреть эту книгу.
— Она давно утеряна, и никто не знает как. Но мой дед ее видел.
— Если мы разберем по кирпичику весь замок, то мы раскроем все его секреты.
— Нет! О, нет! Я не хочу их знать!
Он был удивлен, увидев, как ее лицо приобрело выражение чрезвычайного волнения.
— Скажите, Кэт, — он вновь стал серьезным, — эти фантастические ОНИ тоже составляют часть его секретов?
Выражение чрезвычайного волнения на лице Кэт сменилось сильным испугом.
— Это меня не касается, мистер Блэйн, — стараясь совладать с собой, она подняла голову и улыбнулась ему с вежливой любезностью, словно хотела устранить всякую фамильярность. — Мне пора вернуться к леди Мэри. Она, вероятно, уже спрашивает себя, куда это я запропастилась.
Оставив его одного в комнате Герцога, Кэт быстро удалилась по выложенным булыжниками коридорам с резкими поворотами. Несмотря на испуг, она испытывала необъяснимую радость. Ей хотелось петь! Как увлекательна жизнь: то она вас чертовски пугает, то внушает уверенность в себе.
— Прошу вас извинить меня, — сказала Кэт, почти вбегая в малый зал.
— Тебя за смертью посылать, — с досадой укорила ее леди Мэри.
— Это все из-за американца, миледи. Он задал мне кучу вопросов о замке.
— Кэт, — мягко напомнил ей сэр Ричард, — все вопросы должны получить свои ответы только завтра в присутствии наших поверенных в делах.
— Конечно, милорд. Извините.
— А теперь проводи леди Мэри в ее комнату. Она должна была быть в постели час назад. День был для нее слишком утомительным.
— Слушаюсь, милорд.
На следующий день к десяти часам утра в большом зале замка собрались сэр Ричард и леди Мэри, Джон Блэйн и его поверенный в делах Дэвид Холт, худой и сдержанный пожилой человек. Филипп Уэбстер прибыл последним, и его присутствие сразу дало о себе знать. Это был маленький толстячок; его растрепанные волосы не знали, что такое шляпа; он был одет в мятый твидовый костюм цвета спелых каштанов, в зубах торчала неизменная трубка.
Как только он вошел, леди Мэри повернулась к нему, сложив руки в жалостливо-умоляющей позе:
— Слава богу, вы здесь, Филипп!
Сэр Ричард представил его Джону Блэйну: