— Для своего любимого ученика делал, — похвалился старик. — Вы быстро разберетесь. Разжевано так, что даже дитя поймет.
Чертежи были широкие, тяжелые. Я перебросила их через плечо, как одеяло, поблагодарила и отправилась на улицу, где, под навесом, меня ждала Эсфирь. Падали крупные хлопья снега.
— Сегодня переночуем в гостинице, а завтра поутру в путь, — сказала Эсфирь.
Я шла за ней по блестящему ватному снегу и думала, что надо бы как следует упаковать чертежи. Не ожидала, что они окажутся такой объемистой ношей.
До вечера мы просидели на балконе гостиницы, укутавшись в пледы и уничтожая печенье, которое принесли к чаю. Мне мечталось о теплых краях, где люди ходят босиком по мягкой траве и где можно выбрать холм, заброшенное здание или одинокую скалу у моря, чтобы любоваться оттуда закатами, размышлять и ни о чем не беспокоиться…
* * *
Грохот и крики на улице возвестили начало дня. Но окончательно я проснулась лишь в поезде, который отправлялся к Суолийскому морю, в город Портовый.
— В Портовом купим тебе пышное платье, — пообещала Эсфирь. — Там работают лучшие швеи во всей Мериламии.
Я кивнула и уставилась в окно. Справа от путей бежала мутная порожистая речка Триглас. Серое небо не предвещало радости, и меня грела лишь мысль о покупке. С некоторых пор я полюбила длинные юбки и только того и ждала, как бы приобрести новую. А тут не юбка — целое платье!
Под конец пути мы с Эсфирью задремали. Когда я проснулась, она плакала и кричала во сне. Я потормошила ее за плечо.
— Эй! Приехали!
Эсфирь вскочила так, словно ее шандарахнуло шаровой молнией Рифата. Наверное, ей снился этот психопат.
Убедившись, что за нами не следят, мы прямо с вокзала отправились в популярный магазин платьев, где толпилась уйма разодетых дамочек всех комплекций и возрастов. Дышать там было практически нечем. А если учесть, что на каждой из дамочек сидел туго затянутый корсет, то оставалось лишь удивляться, как они до сих пор дружно не грохнулись в обморок.
— Надеюсь, мне подберут что-нибудь без корсета, — пробормотала я, когда к нам вышла пожилая продавщица в очках с тесемками. Она чем-то отдаленно напоминала сову и выглядела настороженной.
— За мной! — скомандовала она и решительным шагом направилась в примерочную.
Эсфирь настаивала на том, чтобы у платья были длинные рукава и прямой крой без излишеств. А продавщица постоянно подсовывала наряды с рюшечками и бантиками, из-за чего мы проторчали в этом душном магазине до самого обеда. Потом, перекусив в дешевой забегаловке, направились на пропитанный махоркой и рыбными запахами причал.