— Бедняжка Кэти, — вздохнула Джемайма. — Не каждая первоклашка оказывается перед столь трудным выбором.
Энрике не удержался от смешка. Но все же пора было кончать с этой затянувшейся сценой из «Двенадцатой ночи».
— Ладно, Джемайма, скажи, пусть убирается, и мы наконец сможем спокойно поговорить.
Но Джемайма молчала, переводя взгляд с одного брата на другого. Энрике нахмурился. Шутка и впрямь затянулась. Успокаивали лишь воспоминания о том, что произошло между ними всего каких-то пять дней назад. Ну и пусть она принимала его за другого — эта путаница не имеет никакого отношения к тому, как пылко и страстно она занималась любовью именно с ним. С ним, а не с Гарсией. И хотела она его, а не Гарсию. Так в чем же дело?
— Итак, — ехидно произнес Гарсия, — ты думала, что с тобой я, а это был мой брат-близнец. Кто же из нас тебе нужен на самом деле?
Джемайма устало закрыла глаза.
— Просто поверить не могу, что все это происходит со мной наяву, а не снится мне в кошмарном сне.
— Да я ей нужен, я! — не вытерпел Энрике. — А не какой-то ходячий калькулятор, который сам не знает, кого ему больше хочется обнять — девушку или счетную машинку!
Гарсия и глазом не моргнул.
— Кто бы говорил! Думаешь, ей нужен неотесанный чурбан, который так отвык от цивилизованной жизни, что даже мылом пользоваться разучился?
Энрике и не думал сдаваться. Братья привыкли к подобному стилю общения, поэтому всерьез оскорбить друг друга им было трудновато. Да они, собственно, и не пытались, хотя постороннему человеку показалось бы, что вот-вот начнется братоубийство. На самом же деле, несмотря на подобные перепалки, близнецы знали: никого роднее друг друга у них нет на свете.
Вот и сейчас они обменялись понимающими ухмылками.
— Ты, мне, конечно, брат, но все же порядочная свинья, — учтиво заметил Энрике.
— Да и ты мне родная кровь, — столь же учтиво ответствовал Гарсия. — Однако это еще не значит, что я собираюсь отойти в сторонку и любоваться, как ты выиграешь.
Энрике собирался сказать еще что-то в том же роде, но тут Джемайма решительно поднялась с места.
— Вы просто невыносимы. Оба! — Она с нескрываемым отвращением посмотрела на них. — Но, кажется, я знаю, кому тут следует уйти.
Братья с немым вопросом уставились на нее. А она, гордо вздернув подбородок, прошла мимо них к двери, легким движением руки сдвинув с дороги вконец обалдевшего Энрике.
— Мне!
Энрике растерянно смотрел ей вслед. Так легко было бы догнать ее. Остановить. Схватить за руку. Но помешало одно: та одинокая слезинка, что ползла по щеке Джемаймы, когда та проходила мимо него.