— Захария, Гульшари, девочки, поужинайте со мной.
— Спасибо, Владыка, мы сделаем это с удовольствием.
Женщины присели рядом на подушках у его ног и взяли со столика по мясному пирожку. Зимруд любил мясные пирожки, и повар изощрялся, готовя специально для царского стола крохотные румяные и ароматные пирожочки. Видя, что их повелитель подавлен, Гульшари набралась смелости и спросила:
— Что печалит нашего повелителя? Может мы могли бы помочь…
— Ах, верные мои подруги, мне… мне…
Непривычно было видеть, как царь заикается и не может высказать своего пожелания. Зимруд вздохнул:
— Мне сейчас нужна поддержка, — он покачал головой, — Я потерял друга. И он…
Владыка не мог продолжать, боль душила. Потом все-таки признался:
— У меня нет матери, нет сестер, братьев. Некому пожалеть меня в моем горе. Дочь я не хочу обременять этим… — он взглянул на притихших женщин и продолжил, — Будьте сегодня моими сестрами.
— Владыка… — на глаза Захарии навернулись слезы, — Позволь обнять тебя, позволь забрать твою боль.
Он протянул им руки, призывая обоих в свои объятия, женщины обняли его с обеих сторон. Чувствуя, что царь дрожит и глубоко дышит, сдерживая слезы, Гульшари, погладила его спину и, уткнувшись ему в шею, прошептала:
— Плачь, Владыка, плачь… В том, чтобы оплакать друга, нет стыда. Плачь.
И плакал царь. Плакал в объятиях тех, пред кем он не постеснялся показаться слабым и уязвимым. Обычным человеком, просто одиноким человеком, а не всесильным Властителем пустыни. Перед женщинами, которых в эту минуту он считал сестрами.
* * *
Дагон, придя этой ночью в покои Янсиль, обнаружил в саду нового духа растительности. Кариса он прекрасно знал в лицо, а этот новенький ему совершенно не понравился. О чем темный не преминул дать понять субтильному парнишке с зелеными волосенками. Вид разгневанного и подстрекаемого ревностью темного был пугающ и прекрасен одновременно. Но Фрейс видел только его страшную сторону, ибо красота интересовала духа растительности только в зеленом царстве растений, и на дышащие угрозой слова, что он здесь делает, Фрейс слегка заикаясь, честно ответил:
— Р-р-розу выращиваю для п-п-принцессы. Она проснется и обрадуется.
— Дай сюда розу, и свалил отсюда быстро, и чтобы я тебя здесь больше не видел!
Видя, как закручиваются смерчи тьмы вокруг злющего темного, Фрейс счел за благо отдать розу без возражений. Дагон при виде дивного цветка смилостивился и заговорил уже нормально:
— Я тебя здесь первый раз вижу. Как тебя зовут?
— Я Фрейс. Из Фивера. Был смотрителем царского сада, — мечтательно протянул молодой дух растительности.