Когда я прилетел в Лондон в конце августа (в последнюю минуту чемпионат был перенесен туда из Малайзии), я взял с собой наушники, раскрашенные звездами и полосками Капитана Америки; 14 колод карт, которые я собирался запомнить на продолжающихся один час соревнованиях по запоминаю карт; а также футболку с надписью «Команда США». В первую очередь я стремился просто не опозорить самого себя и свою страну. Я поставил перед собой еще две менее важные цели: оказаться в первой десятке из 37 конкурсантов и заслужить титул магистра памяти.
Обе эти цели оказались недостижимы. Будучи официальным представителем величайшей супердержавы в мире, я оставил, боюсь сказать, довольно посредственное впечатление о коллективной памяти Америки. В «картах за час» я показал приличный результат, девять с половиной колод карт (на полколоды меньше магистерской нормы), но осрамился в «числах за час», вспомнив всего 380 цифр (до нормы магистра не хватило 620). Я оказался на третьем месте в «именах-и-лицах» — достижение, которое я связываю с тем, что имена, которые нам дали для запоминания, отражали практически полный состав Организации Объединенных Наций. Я знал их почти все, поскольку прибыл из самой мультикультурной страны в мире. В конечном итоге я закончил на 13-м месте из 37 — после всех немцев, австрийцев и британцев, но, отмечу с удовольствием, перед французом и целой китайской командой.
В последний день чемпионата Эд отвел меня в сторонку и сообщил, что в связи с моей «хорошей памятью и выдающимся характером» мне будет предложено этой ночью стать членом KL7, если, конечно, я пройду священный обряд инициации в тайное общество.
Членство в KL7 свидетельствовало о мастерстве интеллектуального спортсмена даже в большей степени, чем трофей американского чемпионата. Я знал, что трехкратному чемпиону миру Энди Беллу ни разу не предлагали войти в KL7, как и не предлагали большинству их трех десятков магистров памяти. Единственным, кроме меня, кандидатом в тот год был Йоахим Талер, приветливый семнадцатилетний австриец, да и он был приглашен только после того, как два раза подряд занимал третье место на чемпионатах мира. Благодаря членству в KL7 круг замкнулся: я оказался там, откуда начиналось мое путешествие, но уже в таких обстоятельствах, о которых я даже не мечтал, когда пришел туда как сторонний наблюдатель, намеревавшийся описать причудливый мир мнемоников. Теперь же я по-настоящему, официально становился одним из них.
Тем же вечером, после того как юный немец, будущий юрист Клеменс Майер был провозглашен мировым чемпионом, и после церемонии награждения, на которой мне на шею повесили бронзовую медаль за третье место в дисциплине «имена-и-лица», все участники чемпионата собрались в банкетном зале Simpson’s-in-the-Strand. В XIX столетии в этом ресторане любили собираться величайшие шахматисты Лондона, а в 1851-м Адольф Андерсен и Лионель Кизерицкий провели здесь один из самых легендарных шахматных матчей всех времен — «Бессмертную игру». Члены KL7 ушли, не дождавшись десерта, и собрались в вестибюле расположенного на той же улице отеля, где остановился отец-основатель клуба Гюнтер Карстен.