Вершина холма близ Вигау, 9 часов 30 минут
Диллен удобно располагается, откинувшись на спинку сиденья. Купленные утром свежие газеты он уже успел просмотреть, но ничего интересного не обнаружил. «Не важно, — думает он, — зато для отвода глаз сгодятся. Если кто-нибудь появится поблизости, можно будет в них уткнуться…» Но автомобильная стоянка на вершине холма словно вымерла, никто здесь не появляется — ни в машине, ни пешком, лишь прохладный ветерок пробегает иногда. Время от времени по шоссе проносятся машины, однако водители не смотрят по сторонам — в ста метрах отсюда крутой поворот, и тут уж гляди в оба. Диллен рад, что ему удалось выбрать столь удобное место. Он не знает, сколько еще придется ждать, поэтому захватил с собой бутерброды и термос с горячим чаем. На сиденье, прикрытая шарфом, лежит портативная рация.
В руках у Диллена бинокль. Вот уже двадцать минут он внимательно следит за дорогой, ведущей к Вигау с северо-запада. Отсюда хорошо виден и северный вход в тоннель; этот наблюдательный пункт Диллен сперва облюбовал себе по крупномасштабной карте, а потом заранее проверил на месте, чтобы выяснить, насколько велика площадь обзора. Жаль, конечно, что второго выхода — у Штайга — отсюда не разглядеть. Из всего городка видна лишь высоченная, в красно-белую полоску, заводская труба, торчащая над чахлым, обнаженным кустарником.
Уныло-бурые холмы цепочкой сбегают к озерам. То тут, то там по сторонам узких дорог, карабкающихся кверху, белеют виллы. Коричневые крыши сливаются со стволами сосен или же скрыты кронами.
Диллену вдруг вспоминаются слова полковника Кабри, произнесенные им во время их последней встречи при обсуждении плана операции. Похоже, у них из европейского отдела происходит утечка информации. Пока еще не удалось установить, по какому именно каналу она происходит, но контрразведка Организации уже направила двух агентов в Париж. Парни эти, как бы мимоходом упомянул Кабри, прибыли прямиком из Таллави и «производят впечатление людей весьма решительных… С такими шутки плохи». Диллен сейчас впервые всерьез призадумался над тем, с какой целью шеф сообщил ему эту новость. Ведь он, Диллен, тоже приехал из Таллави, однако там ему никто и словом не обмолвился насчет утечки информации. Да и вообще руководители Организации делятся подобными новостями со своими подчиненными только в самых редких случаях. Вероятно, шеф намеревался предостеречь его, чтобы правила конспирации соблюдались еще строже. А может, это обычное запугивание? Или… Уж не ловушку ли хотят ему подстроить? Возможно, и он, Диллен, наравне с прочими попал под подозрение. Но ведь до сих пор ему не приходилось сталкиваться с европейским отделом. Вдруг да Кабри вздумал «предостеречь» его на тот случай, если он является агентом-двойником и поставляет сведения противнику: ведь тогда он должен впасть в панику и каким-нибудь образом выдать себя… Неужто руководители Организации могли предположить, будто он, Диллен, отважится рисковать достигнутым положением? «Ерунда все это, — успокаивает себя Диллен, — я чист как стеклышко. Ни в каком предательстве я не замешан, к утечке информации не причастен, а стало быть, мне нечего и бояться».