— Я бы боялась вас, если бы вы всегда здесь жили, — сказала Кресси, с непобедимой наивностью, — но, может быть, тогда вы бы не были так сведущи!
Стаси принял это за комплимент.
— А еще есть ведь и Мастерс, — прибавил он вкрадчиво.
— Только не Джо? — сказала Кресси с тихом смехом, оглядываясь на дверь.
— Да? — спросил Стаси с беспокойной улыбкой. — Ах! Я вижу, что его мы не должны устранять… Он там? — прибавил он, следя за ее взглядом.
Но молодая девушка старательно отворачивалась от него.
— Вот и все? — спросила она, после минутного молчания.
— Ну нет… есть еще этот напыщенный школьный учитель, который отбил вас в вальсе у меня… этот м-р Форд.
Будь он вполне хладнокровный и беспристрастный наблюдатель, он мог бы заметить, хотя видел Кресси только в профиль, что ресницы у нее слегка дрогнули, и все лицо затем застыло, как в тот момент, когда учитель вошел в бальную залу. Но он не был наблюдателен и ничего не заметил. Да и Кресси быстро оправилась. Ее обычное томное выражение вернулось к ней и, лениво поворачивая к нему голову, она сказала:
— Вот идет папа. Я полагаю, вы не прочь показать мне образчик изящного слога в переговорах с ним, прежде нежели испытаете свое красноречие на мне.
— Разумеется, нет, — отвечал Стаси, нимало не недовольный тем, что хорошенькая и умная девушка будет присутствовать при его беседе с отцом, в которой, как он воображал, он щегольнет своим дипломатическим искусством и любезностью.
— Не уходите. Я ничего такого не скажу, чего бы не поняла или не должна была слышать мисс Кресси.
Послышался звон шпор, и тень от ружья Мак-Кинстри легла между оратором и Кресси и освободила ее от ответа. Мак-Кинстри смущенно огляделся и, не видя м-с Мак-Кинстри, как будто успокоился и даже на его медно-красном, как у индийца, лице изгладились следы неудовольствия от того, что он упустил в это утро громадного оленя. Он осторожно поставил ружье в угол, снял с головы мягкую войлочную шляпу, сложил ее и сунул в один из просторных карманов своей куртки, повернулся к дочери и, фамильярно положив искалеченную руку ей на плечо, сказал внушительно, не глядя на Стаси:
— Что нужно этому иностранцу, Кресси?
— Быть может, я сам лучше вам об ясню это, заговорил Стаси. Я явился от имени Бенгама и К>о в Сан-Франциско, которые купили испанское право на часть здешнего имения. Я…
— Довольно! — проговорил Мак-Кинстри мрачно, но внушительно.
Он вынул шляпу из кармана, надел ее, пошел, в угол и взяв ружье, впервые глянул на Стаси своими сонными глазами, затем презрительным жестом поставил ружье обратно в угол и, движением руки указав на дверь, сказал: