Терпеливо подождав, пока отец Жозеф вместе со своим монашком примут от всех обвиняемых исповедь и проведут обряд соборования, начали судилище. Суд был долгим. Почти до самого вечера продолжались допросы всех, кого захватили в замке. И их слуг. И их пленных.
Председателем суда был сьер Вото, как самый старший по посвящению в рыцари, заседателями – дон Саншо и баннерет д’Айю.
Я исполнял функции прокурора и дознавателя. А также вел следствие как умел.
Из полона выручили бискайского купца, небольшой табор цыган и крестьянскую семью, захваченную сегодняшним утром. Они все сидели в подвале каменного сарая, в котором и хранили разбойнички весь захваченный у них скарб.
По моему настоянию провели даже следственный эксперимент, где разбойники из рядовых, «вставшие на путь исправления и сотрудничества с администрацией», просто и незатейливо показали на месте, как они захватывали, как убивали и пленяли и как увозили в замок награбленное, кто отдавал приказы и кто их исполнял. И сколько вообще было таких случаев.
Надо отметить, что не все слуги предали своих хозяев. Большая их половина просто отказалась отвечать на наши вопросы, хотя видели, что толстые нижние сучья большого дуба, под которым шло судилище, валлийские стрелки привычно превращали в виселицу захваченными в их же замке веревками.
Главарем в этой разбойничьей шайке неожиданно оказалась дама. Весьма симпатичная особа лет под сорок, одетая в новый бархатный роб и шелковый платок. Властная, но довольно истеричная. Двое других благородных пленников были ее сыновьями. Оба – кабальеро. Оба из рода Гамбоа. Отец их погиб в «войне банд», и руководила всем мамаша. В том числе и разбоем, хотя сама на дело из замка не выезжала.
Проезжавшие путники, которых оставленный нами заслон стопорнул во время нашего захвата замка, усиленно возмущавшиеся учиненным произволом, после нашего приезда активно втянулись в роль судебной публики, создавая не только соответствующий эмоциональный настрой во время судоговорения, но и будущую пиар-акцию справедливого меня в окружающих землях. Для чего я и отдал такой приказ, уезжая в предгорья. А что следы затопчут, то это была отмазка для местных.
Сегодняшние убийства крестьян были вызваны активным сопротивлением главы семьи и громкими криками его матери, которая никак не хотела успокаиваться и молча идти в плен.
Жена убитого крестьянина, на коленях рыдая на телом убитого мужа, именем Богородицы и Сантьяго требовала от суда справедливости и возмездия. Две ее дочурки – близняшки лет тринадцати – просто плакали за ее спиной, разрывая нам сердце своим горем.