– Мы не друзья, – мягко произнес Кэмпион. – А вы пьяны.
– Да, – согласился Рэмиллис тоненьким голосом. – Очень, очень пьян! – Он расхохотался. – Меня бы уже вышвырнули из правительства, если бы не кое-что. Знаете, в чем дело? Я отлично управляю неграми. Моя провинция – самая захолустная дыра на свете. Если бы вы увидели моих негров, у вас бы волосы встали дыбом. Я сам иногда пугаюсь, хотя и привязался к ним. Остальное побережье старается о нас забыть. Не хотят, чтобы нас с ними ассоциировали. Но мы с неграми друг друга понимаем. Нам вместе удобно. Я их не боюсь. Я, знаете ли, вообще никого в мире не боюсь.
– Как это прекрасно, – вежливо пробормотал мистер Кэмпион.
Рэмиллис кивнул.
– Ненавижу страх. Один раз в жизни чего-то боялся – и справился с этим, – сообщил он с уже знакомой Кэмпиону наивностью. – А с этими двумя племенами у меня вообще отлично выходит. Взгляните-ка на этот самолет.
Их неохотно пропустили в ангар. Самолет наполовину высовывался на поле и выглядел весьма впечатляюще – изящная одномоторная машина на четыре места класса «Серафим» с характерным заостренным носом и особыми шасси, рассчитанными на приземление в Уланги. Но больше всего бросался в глаза золотистый цвет самолета, благодаря которому он напоминал яркую игрушку.
Вокруг стояли механики, явно пребывая в том унынии, какое неизменно охватывало их при встрече с любыми декоративными изысками. Один из них осмелел настолько, что решился высказаться:
– Его цветное превосходительство месяца через три получит все цвета радуги, – сообщил он, якобы обращаясь к коллеге, но на самом деле косо глядя на Рэмиллиса.
– До того момента он либо сломает себе шею, либо перепродаст самолет кому-нибудь, – вполголоса сказал Рэмиллис Кэмпиону. – Когда меня взвесят?
Поскольку практически все ответственные лица обедали, этот вопрос вызвал легкую суматоху. Мистеру Кэмпиону показалось, что его подопечный сознательно выбрал этот момент, чтобы решить свои вопросы. Повисла пауза, во время которой он наблюдал за приготовлениями к отлету. У стены ангара установили узкую деревянную платформу, на которой в ожидании журналистов тут же разместилось множество проводов и батарей. В угол поставили стеклянный графин и два огромных горшка с гортензиями.
Тем временем Рэмиллиса окружила небольшая группа, и Кэмпиона призвали выступить свидетелем того, что маленький чемоданчик не содержит ничего предосудительного. Затем чемоданчик запечатали – эта мера была излишней и изрядно смутила всех, кроме хозяина, который сам на ней настоял. После этого Рэмиллис вскарабкался на весы. На его бледное лицо вернулось прежнее пугающе бесшабашное выражение.