Он спросил меня, как дела, не нужна ли какая помощь, и еще раз напомнил, что, если мне понадобятся какие-нибудь вещи вроде парового котла, цилиндров или чего– то подобного, я могу смело к нему обращаться. После этого он укатил, а я на этот раз благополучно пересек проспект и приблизился к Прекомпиту.
Очередь была недлинная – человек шестьдесят, не больше.
Пожилой сержант в дырявой гимнастерке и с красной повязкой на рукаве стоял у входа и дырявил компостером протягиваемые ему бумажки серого цвета.
Стоя в очереди, я прочел вывешенное на стене объявление, в котором было сказано, что общие питательные потребности удовлетворяются только по предъявлении справки о сдаче вторпродукта.
Тут же были помещены и Правила поведения в Предприятиях Коммунистического Питания. В них было сказано, что благодаря неустанной заботе КПГБ и лично Гениалиссимуса о регулярном и качественном питании комунян в этом деле достигнуто много знаменательных успехов. Пища становится все лучше, качественнее и диетичнее. В результате научной разработки рационального питания комунян достигнуты большие успехи по борьбе с тучностью.
Ниже говорилось, что в Прекомпите запрещено:
1 Поглощать пищу в верхней одежде
2 Играть на музыкальных инструментах.
3 Становиться ногами на столы и стулья
4 Вываливать на столы, стулья и на пол недоеденную пищу.
5 Ковырять вилкой в зубах
6 Обливать жидкой пищей соседей.
7 Категорически запрещается разрешать возникающие конфликты с помощью остатков пищи, кастрюль, тарелок, ложек, вилок и другого государственного имущества
Справедливости ради надо сказать, что очередь двигалась довольно быстро. Люди один за другим совали сержанту с повязкой свои бумажонки, он делал дырку, люди входили внутрь.
Когда моя очередь приблизилась, я пошарил в кармане, но не нашел в нем ничего, кроме случайно завалявшегося обрывка газеты Зюддойче цайтунг шестидесятилетней давности. Я сложил этот обрывок вдвое и сунул сержанту, который не глядя его продырявил.
Довольный тем, что мои социалистическо-капиталистические уловки все еще успешно действуют, я вошел внутрь.
Мне показалось, что первичный продукт пахнет примерно так же, как и вторичный.
На противоположной от входа стене висел большой портрет Гениалиссимуса и его изречение: Мы живем не для того, чтобы есть, а едим для того, чтобы жить.
Прекомпит был похож на социалистическую столовую самообслуживания: высокие столы без стульев и пол усыпан опилками. Вдоль левой стены, за легкой перегородкой из пластмассовых трубок, тянулся длинный прилавок с выставленными на нем блюдами, при одном только виде которых хотелось сразу выйти на свежий воздух. Но, во– первых, я сильно проголодался, а во-вторых, я приехал сюда изучать все подробности жизни, в том числе и систему питания.