Красный код опасности. Тинар встряхнулся, прогоняя сон, и поднял трубку телефона.
— Перегородить дорогу! — приказал он спустя несколько минут полицейским, устроившимся с чаем на складных стульях. — Не пропускать никого, пока я не проверю. Ниро!
Менталист скорбно посмотрел на боевого мага, с которым ему по приказу начальства приходилось работать в паре уже неделю.
— Давай-давай! Шевелись! — поторопил его Тинар.
— Я не для этого шесть лет учился в университете, чтобы работать постовым, — поджал губы маг.
— Гайне это скажи!
— Как будто это министр виноват, что я здесь торчу, а не ваш параноик Шефнер… — тихо пробормотал под нос Ниро.
Ниро когда-то учился вместе с Мартином. Только он пошел работать в министерство, а Мартин в СБ. И как оказалось, Шефнер не прогадал.
Он вновь начал засыпать, когда услышал стук копыт. У поста остановился почтовый дилижанс. «Не слишком ли рано для почты?» — мелькнула мысль в голове у Ниро, заставив его насторожиться.
Неожиданно успокоило то, что надоедливый и шумный боевой маг из СБ был рядом.
Извозчиком оказался знакомый рыжеволосый тип.
— Танас? Ты-то что тут забыл?! Решил работу сменить?
Артефактор сощурил глаза.
— А-а-а, Ниро. Доброго утра! — доброжелательно сказал он. — Срочное задание от Гайне, секретное.
— Тогда предоставь документы. А то тут СБ такой шум подняла, вон, даже боевых магов подключили.
Тинар настороженно кивнул.
— Мы вынуждены будем проверить ваш дилижанс. Что вы везете, мастер?
— Проверяйте, — пожал плечами Шварц. — Что хоть ищете?
— Алертийского менталиста, — беспечно ответил Ниро. — Ты его случайно не припрятал?
Шварц фыркнул.
— Да конечно! А еще и артефакторов я похитил!
Ниро легко постучал в дверцу дилижанса, а затем дернул ручку, открывая. У него не было шансов против незнакомого ментального мага, которого он поздно почувствовал. Бледно-голубые глаза впились ему в лицо, и Ниро почувствовал, как боль пронзает его изнутри. Сердце остановилось, подчиняясь чужому приказу.
Последнее, что Ниро услышал, был звук выстрела, убившего Тинара.
Мерный стук копыт и совсем не убаюкивающее покачивание, из-за которого я то и дело стукалась затылком обо что-то твердое. За что я не любила конные экипажи — так это за тряску. Да и несовременно как-то в век высокой магии и технологий пользоваться столь отсталым средством передвижения!
То, что я, придя в себя, уже была способна ворчать, было хорошим знаком. Значит, я — все еще я, София Вернер, артефактор, а не кукла в руках заморского колдуна.
Голова болела, во рту пересохло, но самочувствие было вполне сносным. Вот только почему так сильно, до тошноты, пахло кровью?