— Если бы я попытался использовать против вас заклинание, что тогда со мной случилось бы?
— А вы попробуйте и узнаете, — сказала ядовито.
— Провоцируете меня? — усмехнулся Шефнер. — Не думаю, что вы использовали бы смертельные чары. Значит, что-то обездвиживающее. Довольно неосторожно.
Маг поднялся, обошел вокруг кресла, на котором я сидела, будто пытаясь найти границу моих чар. Бесполезно, чары можно заметить, когда они в активном состоянии. Но я все равно беспокойно следила за Шефнером, чувствуя себя птичкой, вокруг которой кругами бродит голодный кот. Была ли моя клетка достаточно хорошим оплотом? Мои пальцы беспокойно гладили обивку кресла, готовясь в любой момент поставить защиту.
— Вот как, значит, все обернулось, — задумчиво сказал Шефнер, останавливаясь где-то за моей спиной. — Неужели вы действительно хотите держать всех на расстоянии?
— Лишь тех, кто предает меня.
— Я сделал вам больно. Разочаровал вас. Что мне сделать, чтобы все исправить?
— Я уже говорила. Исчезнуть из моей жизни.
— Этого не произойдет. Никогда. — Уверенность в голосе менталиста пугала. — Все слишком далеко зашло. Я уже не смогу сделать вид, что мои чувства не имеют значения. Вы моя слабость, София. Очаровательная, приятная, но от этого не менее опасная слабость.
— И поэтому вы пытаетесь постоянно контролировать меня?
— Может быть, — задумчиво откликнулся Шефнер. — Но я умею учиться на своих ошибках.
Шаги. Дверь открылась и закрылась. Я осталась одна. Никакого чувства победы не было, только усталость и понимание, что это первый раунд с противником, гораздо более опытным и умным, чем я.
Мартин покинул мастерскую в самом дурном расположении духа. В таком состоянии, раздраженном и злом, ему обычно легко и эффективно работалось. Да и подчиненные, чувствуя, что босс не в настроении, старались все делать быстро и в самом лучшем качестве. А вот родных и близких Мартин предпочитал избегать до тех пор, пока его душевное равновесие не восстановится.
Тетушка Адель конечно же знала эту черту племянника и давала ему возможность успокоиться — точнее, сорвать злость на врагах государства или же нерадивых службистах. Но не в этот раз.
Фрау Ратцингер поджидала Мартина на первом этаже, делая вид, что рассматривает пасторальные пейзажи на стенах.
— Мартин, дорогой! — остановила она его, когда он совершенно невежливо пытался проскользнуть мимо нее. — Ну кто же так небрежно накладывает невидимость?
Менталист вздохнул и стряхнул с себя магический флер.
— Мне никогда не удавалось вас обмануть, тетушка.
— Ты плохо стараешься! — Фрау отмахнулась от явного подхалимажа и, поманив племянника пухлым пальчиком, заставила его склониться. Громким шепотом спросила: — Ну что? Как вы поговорили?