Его правая штанина была пустой ниже колена, напоминая о несовершенстве человеческого тела. А вот артефакт в моих руках был более чем совершенен.
Я считала себя гениальным артефактором, сумевшим совместить менталистику и артефакторику. Но то, что видела сейчас перед собой, было гораздо более невероятным, чем все, что я делала до этого. Артефакторика, в отличие от алхимии, не влияет на свойства предмета. Но чары, наложенные на протез, значительно изменили тот материал, из которого он был создан. Вырезан? Нет, это не дерево в основе, что-то другое. Подсказку дали сами чары.
— Это глина! Мой дед взял за основу глину и смог добиться, чтобы она выглядела как человеческая плоть! К тому же, как я понимаю, протез без лишних устройств крепится на вашу ногу, так что увидеть, что эта часть ненастоящая, довольно сложно. И… вы позволите мне произвести ряд манипуляций? Обещаю ничего не испортить.
— Конечно.
Часть своих инструментов я хранила в кабинете, поэтому никуда идти не пришлось. Мне нужен был скальпель. Попытка отрезать кусочек от артефакта подтвердила мое предположение. Материал был очень устойчив к повреждениям — лезвие увязало в псевдоплоти, а стоило мне его убрать, как повреждение мигом «заросло».
Оставив попытки отрезать или отколоть кусочек, я надела очки, подаренные Шефнером, и сконцентрировалась на чарах. Гайне взирал на меня с интересом, но вопросов не задавал, стараясь не мешать. О времени напомнили напольные часы с кукушкой, громко возвестившие о том, что я засиделась.
— Ну как, поняли что-то?
— Да, я знаю этот тип плетения.
Притом видела буквально на днях. Но узоры на спине Котовского все же несколько сложнее, так как выполняли больше функций, чем те, что были на протезе Гайне.
— И сколько вам будет нужно времени, чтобы восстановить чары?
Я улыбнулась.
— Уже сделано. Можете ставить протез на место.
— Так быстро! Я ваш вечный должник! Может, я могу что-то для вас сделать?
— Стандартная оплата за починку сложного артефакта — тридцать марок.
Гайне махнул рукой:
— Деньги — это само собой! Хотя вы должны брать за свою работу больше, гораздо больше! У вас золотые руки и необыкновенной дар!
В голове моей тут же зазвенел тревожный звоночек.
Обычно я любила, когда меня хвалили. Дед этим не злоупотреблял, а в университете, несмотря на успехи, меня критиковали почти столь же часто, как и хвалили, — в основном из-за непрактичности и сложности моих артефактов. Времени и сил на работу я затрачивала много, а результат был не всегда предсказуем и имел высокую себестоимость. В наш век, когда артефакторам приходилось соперничать с чистой инженерией, чародей должен был уметь работать быстро и эффективно, поэтому все больше моих коллег отказывались от сложных построений чар в пользу стандартных схем и формул. Но для меня, внучки мастера Вернера, магия была прежде всего искусством, и тратить время на безликие поделки мне не хотелось. Пусть на них можно было легко и быстро заработать, но разве это принесло бы мне такое же удовольствие, как создание чего-то уникального?