Мартин хотел бы сказать Софии все это. Спрятать от всех, уберечь от алчных и корыстных людей. Но ведь и он сам был одним из них. Даже сейчас его ум генерировал идеи, как можно использовать изобретение Вернер. Если на этот артефакт можно было записать воспоминания не только чародея, создавшего его, но и любого другого человека, то это открывало большие возможности. Особенно если для извлечения воспоминаний не понадобится добровольное согласие. Это бы пригодилось при дознании преступников, во время судебного процесса, хранения и передачи важной информации. А сами проекции… разве они могли служить только для развлечения знати? Пугающее или странное воспоминание могло запутать или обмануть противника на поле боя, дезориентировать в пространстве.
И едва ли то, что он понял, рано или поздно не дойдет до других. То, что увидели сегодня гости Грейдора, запомнится им надолго как доказательство, что магия, притом в самом чистом ее виде, все еще является самым опасным и мощным оружием из всех придуманных человеком.
Первый созданный Софией Вернер ментальный артефакт принес чародейке много бед. Но все они могли показаться совершенно пустячными по сравнению с тем, чем могло закончиться для нее сотворение подобных чар. А ведь он сделал все, чтобы дипломный проект чародейки… не слишком выделялся.
— Она ничему не учится, — мрачно пробормотал Мартин, желая разбить эту чертову шкатулку о голову Котовского, давшего возможность Софии исполнить свою задумку.
Сначала исчезли цветные всполохи, а затем потух и свет, исходящий из артефакта. По реакции зашевелившихся и изумленно переглядывавшихся зрителей Шефнер понял, что проекция исчезла окончательно.
— Она? — переспросил Тренк. — Так это дело рук твоей протеже? Следовало бы догадаться, учитывая, насколько Вернер сблизилась с княжичем. Может, ты все же познакомишь нас?
— Моя невеста довольно стеснительна, — сухо ответил Шефнер, наблюдая за Софи, жарко доказывающей что-то Корбину. Алхимик стоял непозволительно близко к девушке, но ее, кажется, это нисколько не волновало.
Мемографический артефакт сработал без сбоев, судя по реакции зрителей, в огромном зале дворца записанные ментальные образы смотрелись даже более выгодно, чем у меня дома. Это был успех. Завтра расплескавшееся посреди дворца море будут обсуждать во всех домах, и еще больше подогреет интерес то, что никто так никогда и не сможет запечатлеть это зрелище. Ни один технический аппарат ничего не зарегистрирует, даже с помощью артефактов можно увидеть только повышенный магический фон. Вскоре моим изобретением заинтересуются артефакторы. Зная того же Хайнца, я понимала, что он попытается разобраться, как работает мой мемографический аппарат, и, возможно, даже поймет его принцип. Но едва ли сможет повторить.