— Навязали?.. — растерянно повторила. Меня поразило, как верно Рихтер смог определить, что именно меня мучило в последнее время. — Но я действительно виновата. Все, что я делаю, — постоянно отталкиваю людей, не будучи способна принять их чувства.
— Каждый отвечает только за свои чувства, — возразил мужчина. — Если ты не любишь Мартина…
— Я люблю его!
Мне показалось, что Рихтеру что-то не понравилось в моем ответе. Он отвел глаза, выстукивая пальцами по столу ритм, вторящий биению моего взволнованного сердца.
— Тогда почему ты так неспокойна? Сомневаешься в его искренности?
Я покачала головой.
— Нет, не сомневаюсь. Но я знаю, что господин Шефнер разочарован во мне, и боюсь его потерять. Я всегда убегала, но теперь мне хочется стать ближе к нему, а я не знаю, как это сделать. Что сказать и как себя вести.
Рихтер цинично улыбнулся.
— Вот видишь — это то, о чем я говорил. Привязать к себе всеми мыслимыми и немыслимыми средствами, а затем оттолкнуть, чтобы сделать эту связь еще крепче, — это так похоже на Мартина. Не теряй голову, девочка, не ведись на игру.
— Вы несправедливы к своему другу! И мне не стоило обсуждать с вами наши отношения.
Я чувствовала досаду. Все же в глубине души я считала, что Рихтер поймет меня, но он как будто пытался рассорить меня с Мартином.
Когда я резко встала, алхимик потянулся ко мне через стол, желая остановить. Задетая рукой чашка опрокинулась, заливая бумаги на столе. Забыв о возникшем между нами напряжении, мы попытались спасти документы. Точнее, я попыталась. Рихтер довольно быстро сдался, отодвинув пострадавшую кипу бумаг в сторону.
— Да ладно, не суетись так. Ничего серьезного на столе не было. Все отчеты я уже успел сдать в канцелярию.
— Пятна будут… А это что? — Я стряхнула с желтоватого листа дешевой бумаги капли чая. — Печать университета. Зачем вы делали официальный запрос в университет, мастер?
Рихтер заколебался, будто не зная, стоит ли рассказывать, но под моим пристальным взглядом сдался.
— Это бумаги к делу Франка. Фрау Ратцингер была права. Наш убийца иностранец, учившийся в Брейге. И я почти уверен, что нашел его.
Список имен всех иностранных студентов, учившихся в университете за последние два десятилетия. Чуть меньше сотни студентов, среди которых не оказалось ни одного Франка. Около имен целителей из Роана, которых в списке было с дюжину, небольшие пометки, но одно было подчеркнуто так яростно, что бумага почти порвалась.
— Франциск Вагнер? — неверяще произнесла я.
— Звучит так, будто ты узнала это имя.
— Да… Вы считаете, что он связан с делом Франка… Или что это он? Но почему?!