Я пожала плечами и отвернулась к окну. Может быть, вопрос был вполне невинен, но я отчего-то чувствовала подоплеку.
— Хотя я ведь тоже одна. Кажется, уже привыкла к этому за долгие годы. Но вам, наверное, не стоит привыкать к одиночеству.
— Почему вы решили, что я одинока?
— Потому что вы выглядите потерянной. Пусть я и не менталистка, но целители тоже могут быть весьма наблюдательны. А вы похожи на человека, который не очень хочет возвращаться домой.
Дом… Я ушла из него, желая избежать возможных гостей. И к тому времени, когда вернусь, даже Кати будет спать. Я зайду к себе в спальню… На столе будут стоять букеты цветов, а на кровати — лежать подарки, присланные мне за день. Что-то от Петера и Мартина. Может быть, от тетушки Адель и Рихтера. Мне обычно нравился процесс разворачивания подарков, но, кажется, я слишком повзрослела, чтобы получать удовольствие от сюрпризов. Да и вещи перестали приносить удовольствие.
Хотелось бы, чтобы меня дома ждал любимый человек. Но разве я что-то сделала для этого?
— Я вас задела? Простите.
Фрау Келлер казалась искренней. Поэтому я решилась задать вопрос:
— Фрау, а кто для вас самый близкий человек?
— Близкий? — женщина несколько растерялась. — Мой сын.
— А для меня это Мартин Шефнер. Мы знакомы почти четыре года, но только недавно я поняла, как он мне дорог.
Кажется, Келлер несколько побледнела, хотя за румянами и пудрой это было сложно разглядеть.
— Вы так откровенны, фрейлейн.
— Таковы уж все артефакторы. В общем, я хочу связать с ним свою жизнь, поэтому мне важно знать, в каких вы отношениях.
— Мы были довольно близки, и мне хочется верить, что останемся друзьями. — Линда Келлер склонилась ближе, проговорив тихо: — Но если вы желаете знать, есть ли между нами любовная связь сейчас, то нет. Больше нет. Я достаточно уважаю себя, чтобы не делить своего мужчину с кем-то другим.
Я так искромсала яблочный пирог на блюдце, что десерт стал выглядеть совершенно неаппетитно. Да и есть мне больше не хотелось.
— А он? Он хотел вашего расставания?
— Сомневаетесь в Мартине? — Келлер усмехнулась. — Спросите у него самого. Но помните, что менталиста почти невозможно поймать на лжи. Вам с ним будет непросто, София. Так что, возможно, одиночество на самом деле окажется не такой уж плохой альтернативой. Всего доброго, фрейлейн. Надеюсь, у нас еще будет возможность поговорить.
Кофе уже остыл, а я все думала над словами целительницы. Настроение было не то чтобы испорчено, но определенный осадок остался. Но я, по крайней мере, убедилась в своих подозрениях и узнала, что между Линдой и Мартином больше ничего нет.