Он отчетливо понимал, что попал в это ужасное место по доброй воле и теперь должен сполна «насладится» местными красотами. Хотя, по правде говоря, он всего этого не ожидал. Когда он тем вечером прикладывал палочку к голове, он даже не задумывался о том, что с ним будет после того, как губы прошепчут заклинание.
Всё, чего он тогда желал — это покоя. Его жизнь казалась ему ужасной и несправедливой. Но попав сюда, он наконец–то понял, что раньше было не так уж и плохо. Теперь ему приходиться вот уже второй день тащится по этой пустыне, обжигая ноги и глотая песок.
Много мыслей успело пробежать в его голове за это время. Ему все равно нечем было заняться, не было с кем поговорить, кроме как самому с собой. За те годы его прежней жизни он мастерски освоил это искусство — неслышные разговоры с самим собой, чтобы отвлечься, скоротать время или просто пожаловаться на несправедливую жизнь.
В какой–то мере он был даже рад, что попал сюда. Это место открыло ему глаза на многое, на что он не обратил бы внимания никогда. Зерно сомнения в его понимании мира было заложено два дня назад, в тот момент, когда он увидел что человек, которому он доверял безгранично, которого считал непогрешимым, на самом деле очень уж желанный гость в Аду.
И тогда включил он мозг, которым уже давно не использовался по его прямому назначению, и стал переосмысливать свою жизнь. Начиная с момента рождения, а если быть точным, то даже немного раньше.
Страшные выводы сделал давно не используемый агрегат внутри его головы: вся его жизнь была изначально спланирована и расписана по нотам. Первые десять лет были лишь для того, чтобы заставить его буквально полюбить седого старика с добродушной улыбкой. Еще бы, попасть в сказку, где есть добрые волшебники, замки, драконы.
Любому ребенку это вскружит голову. А потом сказка стала еще сказочней, в ней появились приключения, в которых каждый ребенок захочет поучаствовать. Не все, конечно, но многие.
С такими вот невеселыми мыслями, роящимися в его голове, шел Гарри по пустыне. Солнце нещадно жарило макушку, взор давно был затуманен набившимся в глаза песком, а все внимание было сосредоточено на самокопании и прочей психологической ерунде.
Поэтому и не заметил он приближающуюся со стороны горизонта точку. Точка летела прямо на него, оставляя за собой пыльный след, и не собиралась сбавлять скорость. Лишь когда до его ушей, которые еще работали более–менее нормально, донесся шум, издаваемый странным объектом, он оторвался от своих тяжких дум, и посмотрел вперед.
Увиденное ему не понравилось. Очень.