Но как бы не старался Гарри детальнее рассмотреть кабинет, этому всячески мешала сидящая на одном из стульев для посетителей жабоподобная особа. И мешала не она лично, а резь в глазах, вызываемая нестерпимо розовым цветом её мантии.
— Садитесь, мистер Поттер, — Амелия сделала приглашающий жест и указала на свободный стул, и, заметив удивленный взгляд направленный на «розовое чудо» пояснила: — Это Долорес Амбридж, первый заместитель Министра.
— Передайте Корнелиусу мои соболезнования по этому поводу, мадам Боунс, — со скорбной миной, будто кого–то хоронили, сказал Гарри. — Но, давайте к делу…
— Кхе–кхе, — с блаженной улыбочкой, при виде которой в голове Гарри то и дело всплывало Второе Непростительное, прокхекала жаба. — Мистер Поттер…
— И вам кхе–кхе, коль не шутите, — во все тридцать два зуба улыбнулся Поттер, при этом удивляясь, как это он умудрился не вывихнуть себе челюсть. — Позвольте узнать о цели вашего присутствия.
— Я помощник министра, первый помощник, и, я считаю, что мое присутствие необходимо при разборе дела такой известной личности как вы, — хоть и говорила это все она елейным голоском, которым впору пытать грешников в Аду, но глаза её полыхали яростью.
— А сам мистер Фадж знает о ваших волонтерских похождениях? — хмыкнул Поттер, и стал наслаждаться той яростью, что полыхала у нее в глазах и не могла выйти наружу. — но, вернемся к делу. Как вам, наверное, уже известно, мадам Боунс, я стал жертвой нападения дементоров и в связи с этим был вынужден применить заклятие Заступника, спасая свою жизнь. Примите также во внимание тот факт, что по пути ко мне эти твари, которые по идее должны нас защищать от Азкабанских преступников, напали на моего кузена, в котором я души не чаял. Он мне был как брат. Простите, — решив, что от рези в глазах, а особенно от влаги ею вызываемой, тоже может быть толк Гарри достал платок и протер глаза, — мне трудно вспоминать его обездушенное лицо.
— Это и не потребуется, Гарри. Я снимаю с тебя все обвинения.
— Благодарю, — встав и попрощавшись, Гарри отправился обратно в дом Блэков.
— Гарри, — утром первого сентября ворвалась Гермиона в комнату Поттера и застыла на месте, сраженная вдарившим в нос перегаром, смешанным с густым, тягучим запахом разгоряченной кожи и чем–то еще, чему она не находила определения.
Если не считать того, что в комнате творился форменный бардак и наблюдались следы торнадо с цунами в одном флаконе, то все было вполне привычно для спальни подростка. Ровно до того момента пока Гермиона не заметила явно женскую руку и фиолетовую макушку, выглядывающую из–под одеяла.