— Ну… конечно, во всем угадывается смысл. — Она смущенно хихикнула. — Я хочу сказать, вы рассматриваете ситуацию лишь с одной точки зрения. У Бургоса действительно было алиби на момент совершения убийств. — Она посмотрела на меня. — Верно? Он был на работе, а значит, не мог убивать девушек.
Теперь настала моя очередь рассмеяться, и мой смех прозвучал более искренне, чем ее.
— Но его алиби было сфабриковано. Столетти, если вы, предположим, признаетесь, что убили тех девушек — а именно так он и поступил, — а затем объявите себя безумной — как он и сделал, — тогда ваше алиби будет доказывать уже не вашу невиновность, а, напротив, вашу вину.
Она подняла руку в знак полной капитуляции.
— Как бы там ни было, но мы должны поговорить с профессором. Бургос уже не сможет дать свидетельские показания, поэтому без заявления профессора нам не узнать, присутствовал Бургос на работе в положенные часы или нет.
Столетти стала спускаться вниз с холма, мы направлялись на юг. Я заметил, что она ездит намного быстрее, чем я, но, вероятно, значок полицейского давал некоторые преимущества на дороге. Мы обогнули грузовик в тот момент, когда столкновение казалось почти неизбежным, и оказались в опасной близости от крошечного «сааба». Я понял, что еще немножко, и мне понравится эта леди.
— Итак, Олбани был вашим звездным свидетелем, — подытожила она.
— Скажем так, одним из них. Алиби создавало серьезную помеху в расследовании. У стороны защиты были серьезные аргументы, которые доказывали психическую неуравновешенность Бургоса. Но там, где речь зашла о признании преступных намерений, у них не оставалось шансов. После всего, что случилось, они уже не могли выиграть процесс. Надеюсь, мы доберемся до колледжа живыми, — заметил я, когда она продемонстрировала очередной трюк и ловко протиснулась между «камри» и «порше».
— Какой же вы трусишка. И вы также, — сказала она, глядя в зеркало заднего вида, когда водитель «порше» стал сигналить ей. Если бы в тот момент она показала ему средний палец, то произвела бы на меня особенно сильное впечатление. — Вы мне не напарник, — продолжала она. — Но вы знаете Олбани и можете разговорить его, Поэтому я и взяла вас с собой.
— Меня это устраивает. Но я хотел бы вам кое о чем напомнить. Вы должны сотрудничать со мной.
Столетти хорошо знала правила игры. Я получал полный доступ к расследованию. Однако любые правила можно изменить и извратить. Судя по всему, ей не нравилось, как я пытаюсь использовать их в своих интересах.
— Когда мы приедем на место, я буду сама задавать вопросы, — заявила она.