Я не тешил себя мыслью, что я единственный юрист, способный вести дела Гарланда. Я достаточно квалифицированный специалист, чтобы подняться на самый верх и при необходимости войти в круг избранных, но в нашем городе немало юристов, способных справиться с подобной работой и при необходимости развить в себе лидерские качества. Я надеялся, что Гарланд ценил мои заслуги, но не верил, что его просьба продиктована ощущением вины. Он просто чувствовал, что должен что-то для меня сделать.
Я познакомил Гарланда с Джерри Лазарусом — соучредителем нашей фирмы, который вместе со мной вел его дела. Представил ему Джерри как молодого, амбициозного и умного юриста — того самого человека, который ему нужен. Кажется, он согласился. Потому что я сам попросил его об этом. Так что сокращение штата нашей фирме не грозило. Она не потеряет бизнес Гарланда Бентли. Только надпись на табличке у дверей в юридическую фирму изменится. «Шейкер и Флеминг» — прекрасный вариант.
— Отдых, смена обстановки… Вам нужно немного покоя, — сказал губернатор. — Прекрасная возможность остановиться и подумать о жизни. О будущем.
Я не ответил, но улыбнулся.
— Не надо винить себя во всем, Пол. Я сам много лет был обвинителем. Тот человек признался в убийстве, его дом осмотрели криминалисты. И он убил почти всех женщин. Даже его собственный адвокат…
— Спасибо, губернатор. Я очень признателен. Но теперь, к сожалению, слишком поздно.
— Поэтому вы и позвонили мне? Потому что слишком поздно?
Он знал, почему я звоню. Я не мог изменить прошлое, как бы мне ни хотелось, но хотел верить, должен был верить, что еще не поздно совершить действительно хороший поступок.
— Думаю, вы слышали… На прошлой неделе судья Бенц объявила о том, что покидает свой пост, — сказал я. — Она переходит в федеральный суд и нуждается в адекватной замене.
Лэнг Троттер и на этот раз показал, что он умный и благородный.
Я поблагодарил его и закрыл крышку телефона.
Возле отеля я остановил такси и назвал шоферу адрес. Откинув голову на подголовник, я стал смотреть в окно на побережье. Машина поехала по узкой дороге, а за окном проносились прекрасные пляжи под удивительно чистым голубым небом.
Как мы узнали впоследствии, Леонид Козловски убил свою сестру Екатерину, когда ему было пятнадцать лет, а затем постарался убедить родителей, что она шпионка, пыталась уничтожить их семью и страну. У родителей имелись связи в партийной верхушке и вместо тюрьмы его поместили в психиатрическую лечебницу. И хотя сведения о жизни Козловски в Венгрии были весьма отрывочными, нам удалось выяснить, что его физические данные произвели впечатление на людей из спецслужб, и через два года, которые Козловски провел в лечебнице, ему поручили выполнять «грязную» работу. Еще через два года родители, которые не одобряли новый род деятельности сына, обратились за помощью к влиятельным чиновникам в правительстве. Возможно, не обошлось без крупных взяток, но в конечном счете Козловски разрешили покинуть страну как «политическому диссиденту». Это дело удалось провернуть довольно легко, поскольку все знали, что в социалистическом лагере диссидентов часто помещают в психиатрические клиники.