На кухне полицейский Абрамс беседовал с криминалистом. Абрамс рассказал Макдермотту, что дверь от черного хода взломана.
— Но в охранную фирму из этого дома уже много лет не поступало звонков, — сообщил он.
— Хорошо, Ронни.
Значит, никуда не придется звонить. Пока он представлял себе три варианта развития событий. Во-первых, Чианчио мог не пользоваться сигнализацией — довольно странный поступок для того, кто всю жизнь так или иначе проработал в охране. Во-вторых, убийца мог знать пароль, который отключает сигнализацию. В-третьих, убийца мог проникнуть в дом в то время, когда сигнализацию отключили. Например, днем, когда Чианчио находился в доме, но ничего не подозревал. А затем, позже, злоумышленник преподнес ему сюрприз — возможно, это произошло среди ночи, когда сигнализация не играла роли, потому что он уже был в доме. Но в таком случае убийца должен был выяснить у Чианчио пароль сигнализации прежде, чем убить, чтобы затем отключить ее и спокойно покинуть дом.
Когда Макдермотт и Столетти стали подниматься по лестнице, криминалисты уже снимали с нее отпечатки. Макдермотт напомнил им проверить клавиатуру на сигнализации. Лестница была покрыта толстым белым ковром машинной работы. С верхних ступенек ковер убрали.
Макдермотта охватило знакомое чувство — его сердце учащенно забилось, когда он приблизился к месту преступления. Он даже напомнил себе: жертва — пожилой мужчина, множественные ножевые ранения и сломанная шея. Жертва — мужчина, а не его тридцатичетырехлетняя жена, в которую он влюбился еще в старших классах школы. Нет, он не увидит там Джойс, распростертую на полу с пулевой раной в голове.
Спальня находилась напротив лестницы. Судя по всему, убийство было совершено в постели. Фред Чианчио лежал на спине, его рот и глаза остались открытыми. Пижаму, когда-то чисто-белую, теперь испещряли темные пятна. Самая глубокая и обширная рана виднелась на кадыке, с правой стороны. Голова убитого покоилась на подушке. Одеяло оказалось сбито и опутывало лодыжки. Из-за влажного воздуха, проникающего в комнату через окно, запах выделений, включая мочу и фекалии, усиливался. Вероятно, кто-то решил проветрить помещение, но влажность только усугубила ситуацию.
— Я насчитал двадцать две, — появился из ванной криминалист Сопорро. — Двадцать две раны. Смертельной стала лишь одна, в шею.
Но остальные раны нанесли прежде, пока он еще оставался жив. Слишком много крови пролилось на постель. Если бы ранения причинялись после смерти, когда сердце уже не билось, крови было бы намного меньше. Макдермотт подошел поближе и посмотрел на раны, которые не закрывала пижама: в верхней части груди и на плечах. Маленькие овальные отверстия.