Я знал, что это неправильно. Я предлагал, но она не принимала. Но я не остановился. Крепко обняв ее, я ускорил темп и так же, как она, закрыл глаза. Мной овладела ярость. Я словно провалился в небытие, а в самом конце задержал дыхание…
Когда все закончилось, я тут же встал, надел брюки, прошел мимо Шелли к окну и выглянул на улицу. Там было полно народу — пришло время обеденного перерыва, и люди гуляли, наслаждаясь хорошей погодой.
— Было мило, — проговорила она. — Знаешь, я…
Я застегнул пуговицы на рубашке и посмотрел на слабое отражение своего лица в стекле. Услышал, как она подошла ко мне сзади. Ее рука легла мне на плечо, а подбородок прижался к спине между лопатками.
Она не закончила свою мысль, а я не стал помогать ей. Это незаконченное предложение подводило итог наших отношений.
— Это было не просто мило, — сказал я. — Это настоящий подарок для меня.
Она медленно погладила меня по спине.
— Надеюсь, это поможет нам, но…
Я закрыл глаза и уперся лбом в оконное стекло. Мое сердце бешено колотилось в груди, колени подгибались.
— Но… — пробормотал я.
— Но это произойдет не сразу.
— Я всегда говорил: чем медленнее — тем лучше.
— Нет, Пол. — Она тихо рассмеялась. — Ты уже переехал из квартиры в многоэтажке в отдельный дом. А помнишь свой офис около ювелирного магазина, когда ты перебивался случайной работой? Помнишь?
Я тоже рассмеялся, позволив себе расслабиться впервые за последние два месяца. Никогда еще она не казалась мне такой близкой. Я ощущал знакомый запах ее волос и почувствовал, как она прислонилась ко мне головой, понимая, что теряю контроль над собой. Я был таким чувствительным и уязвимым, таким взволнованным и ошеломленным…
Пол Райли и Шелли Троттер попрощались у входа в отель «Данстворт», обменялись рукопожатиями. И никаких поцелуев. Шелли Троттер села в такси, а Райли наблюдал за ней, и его глаза блестели. Да, он видел, что Райли неравнодушен к этой женщине.
Это может сыграть ему на руку.
Лео надвинул на лоб бейсболку и пошел прочь. Ему нужно было подготовиться к вечеру.
Я подъехал к «Гала» — новому клубу, открывшемуся всего месяц назад, — в половине восьмого вечера. К дверям выстроилась большая очередь, но я подошел к швейцару-иностранцу, который был почти едва раза крупнее обычного, среднестатистического мужчины, — и назвал свое имя. К удивлению двадцати разодетых в пух и прах людей, стоящих в очереди, меня пропустили.
И все потому, что я назвал два волшебных слова: «Гарланд Бентли».
Я приехал в костюме и галстуке, а для подобного заведения эта одежда была либо слишком официальной, либо недостаточно стильной. На первом этаже находился ресторан, до отказа набитый посетителями. Он назывался «Азиатский фьюжн», хотя я понятия не имею, что это означает. Персонал ресторана дефилировал во всем черном — футболки и джинсы. Играла музыка — нечто среднее между попсой и диско. Как это назвать? Поп-диско фьюжн? Хотя не думаю, что за последние лет двадцать кто-то пользуется таким немодным словом, как «диско». Лично для меня существует лишь два вида музыки: джаз и все остальное. Для современных исполнителей гораздо важнее, как ты смотришься в видеоклипах, чем как ты на самом деле поешь. Никто больше не изобретает новые музыкальные направления, все просто переделывают старые стили и дают им новые названия.