– А не мучают ли его… воспоминания? О том, что он видел и делал?
– Мой муж хороший, добрый человек. Я уверена, ему тяжело вспоминать о жестокостях, которым он был свидетелем. Но он выполнял свой долг перед королем и отечеством. Долг солдата. – Харриет обернулась и взглянула на капитана. – Армия нуждается в таких, как мой муж, чтобы привнести толику порядочности в такое грязное дело, как война.
– Не сомневаюсь.
– А что заставило вас спросить об этом?
– Недавно мистер Аллейн заговорил со мной о том времени, когда он сражался в Испании. О том, что там видел и делал, – принялась объяснять Рейчел. «И от его рассказа мне едва не стало дурно». – Трудно представить, как человек может пройти через подобное и сохранить чистоту души.
– Да, я слышала о солдатах, которые не смогли жить прежней жизнью, когда вернулись домой. Они находили светское общество бессмысленным, жизнь бесцельной, а жен и дочерей слишком… легкомысленными.
– И что с этими людьми произошло потом?
– Со временем они успокоились и обрели душевный покой, – пожала плечами Харриет. – А тех, кто не сумел этого сделать, ждали пьянство, разложение личности или уход в себя.
– Или все вместе: уход в себя, пьянство и разложение личности, – пробормотала Рейчел.
Харриет печально улыбнулась:
– Что он вам рассказал?
– Он говорил о таких вещах… – покачала головой Рейчел. – Я стала понимать, почему воспоминания причиняют ему ужасные мучения. Неудивительно, что он утратил веру в человечество. – «А потом я стала читать вслух приключенческий роман о временах рыцарства, и Джонатан заснул, как ребенок».
Некоторое время они шли в молчании, наблюдая, как Кассандра бегает туда-сюда, собирая конские каштаны и рассовывая их по карманам пальто.
– Я так рада, – проговорила наконец Харриет. Рейчел повернула голову и в замешательстве посмотрела на подругу. – У Джонатана Аллейна доброе сердце. Я уверена, что это так. Война может изменить образ мыслей, взгляды и поведение человека, но ничего не в силах поделать с его сердцем.
– Но, я думаю, если кто-то поступит плохо, никого не станет интересовать, что у него доброе сердце. И потом, есть поступки непростительные. Не все можно извинить.
– Вот как? А разве не к этому призывает христианство?
– Не знаю, я совсем запуталась, – отозвалась Рейчел и вспомнила об Элис, о том, как та исчезла. Потом в ее воображении всплыл образ девочки-португалки, придавленной камнем и поруганной, о которой рассказал Джонатан. – Я не знаю, – повторила она.
Харриет сжала ее руку.
– Не оставляйте ваших попыток, миссис Уикс, – тихо проговорила она. – После возвращения Джонатана Аллейна с войны никто еще не был ему так близок. Знаю, вы сделали для него много добра. И сделаете еще больше – благодаря вашей готовности проникнуть за стену, которую он вокруг себя воздвиг.