– Я знаю про тебя все, – продолжила Рейчел. – Например, мне известно, что ты был влюблен в Джозефину Аллейн! Неудивительно, что она тебе так помогала. Вы тоже были любовниками? Рассказывай! – Ричард занес руку, чтобы дать ей пощечину, и Рейчел закрыла глаза. Вокруг них клубился туман. – Смелее, сэр. Зачем заниматься этим при закрытых дверях? Пускай видит вся улица, как муж лупит жену.
На миг Ричард застыл в прежней позе, напоминая каменное изваяние, с рукой, поднятой для удара. Но потом он ее опустил и снова повернулся лицом к Рейчел, по-прежнему полный гнева, но уже готовый признать поражение.
– Рейчел, ты должна была меня полюбить. Я думал, ты все исправишь в моей жизни.
– Мне не за что тебя любить, – возразила она.
– Воистину меня еще не любила ни одна женщина, – сказал он уныло. – Какая странная судьба – получить такое красивое лицо, но так и не изведать женской любви.
– Думаю, Пташка тебя когда-то любила.
– Пташка? – покачал головой Ричард. – Она любит одну чертову Элис Беквит. И Джонатана Аллейна.
– Джонатана? Она его ненавидит.
– Любовь, ненависть… Разве зачастую это не одно и то же? – проговорил Ричард и посмотрел на нее таким загадочным взглядом, что Рейчел не смогла прочесть, что тот означает. – Возможно, со временем я стану ненавидеть и тебя.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Рейчел, с трудом сдерживая дрожь в голосе.
– У нас впереди куча времени, миссис Уикс. Практически целая жизнь. Поэтому, если любви между нами нет, в наших сердцах остается много свободного места для совсем иных чувств.
Его ледяной взгляд был настолько твердым, что Рейчел почувствовала тяжесть сказанного и поняла: это бремя правды, и ей не остается иного выбора, кроме как взвалить его на себя.
– Отправляйся домой и жди, – велел Ричард. Холодный туман забирался под одежду. Рейчел поежилась. – Только попробуй ослушаться.
– Куда ты пойдешь? – спросила она.
– Не твое дело.
– Вернешься, чтобы выбранить бедолагу-отца?
– Этого старого дурака? – Ричард покачал головой. – У меня есть дела поважнее. Отец, судя по его виду, и так скоро помрет. Не стоит тратить на него силы. – Ричард подошел к Рейчел на шаг ближе и зло улыбнулся. – Лучше я приберегу их для тебя, милая женушка.
Он повернулся и зашагал прочь. Его слова подействовали на Рейчел как удар в живот, и она ощутила, что ее силы стремительно убывают. «Он на это способен, и он это сделает. Я в его власти». Рейчел охватило отчаяние, холодное и глухое.
* * *
Пташке снились лошади. Они бились в агонии с выпученными глазами, умирая от пулевых ранений. Кровь струилась из их черных ран. Проснулась она мокрой от пота, ощущая слабость и дрожь. Картины войны в Испании, описанные Джонатаном, не шли у нее из головы, но Пташка решительно твердила себе, что это ничего не меняет. Такие ужасы, какие пережил он, способны приучить к насилию кого угодно, и это лишь еще одно доказательство того, что Элис убил именно Джонатан. Собственно, так и было. В то же самое время по каким-то непонятным причинам Пташка чувствовала, что ненависть к Джонатану улетучивается. «Это не извиняет того, что он сделал. Его нельзя простить». Ей чудилось, что она ощущает гнилостный дух. Ту невероятную вонь, которая исходила от Джонатана, когда он объявился в Батгемптоне в лохмотьях, оставшихся от формы, прямиком из Коруньи. Теперь она знала, что это был запах человека, который прошел много миль в обнимку со смертью, злобной спутницей, все время державшей наготове свои ядовитые зубы и острые когти. Пташка раз десять сморкалась, а затем принималась усердно нюхать самые ароматные пряности, которые имелись на кухне, – корицу, гвоздику, маринованную свеклу и масло перечной мяты.