Пока тётя обсуждала с Сургутом какие-то тонкости взаимодействия паразитов и симбионтов с человеческим организмом, непонятные простым смертным, я то и дело искоса поглядывала на мужчину и пыталась понять, а почему меня, собственно, так волнует отношение этого типа? Влюбиться-то в него я не могла за такой короткий срок!
А потом поняла и совсем загрустила. Сур до подозрений в клонировании был похож на пресловутого капитана из моих девичьих грёз. Строгий, решительный, собранный и невозмутимый. И, что характерно, в самом деле спас меня от опасности, разве что на руках не носил. Я же, получается, вместо того, чтобы покорить его умом, красотой и стойкостью к лишениям, закатываю истерики, предъявляю претензии и вообще веду себя не самым умным образом.
И хотелось бы отмахнуться расхожей фразой «так на моём месте было бы с каждым», но я и сама в неё не верила. Потому что первым попавшимся «каждым» был сидящий напротив Василич, и я отчётливо осознавала, что уж он-то психовать бы точно не стал. Может, только выругался бы грубо. И дядя был бы спокоен. А Ванька, боюсь, и вовсе обрадовался бы такому приключению. Даже странно, что он до сих пор не начал клянчить себе такого вот квартиранта. Разве что тётя Ада тоже обиделась и рассердилась бы, да только она как врач прекрасно понимает, что лечение часто бывает неприятным, и быстро взяла бы себя в руки.
— Алечка, ты спишь, родная? — ласково тронула меня за плечо героиня моих мыслей.
— А? — вздрогнув, я очнулась от задумчивости, обводя внимательным взглядом комнату. Кажется, все собрались уходить и ждали только меня. — Мы куда?
— Точно, спит, — хмыкнул Василич. — С учёными знакомиться! Наш профессор, оказывается, среди счастливчиков: мозг слишком крупный, съесть не успели.
— А Владычица? И пегас?! — опомнилась я.
— Какая Владычица? — растерянно нахмурившись, уточнил Сур.
— Дунивиэль, — пояснила я. — Такая молоденькая светловолосая девушка со странным разрезом глаз и острыми ушами. И у неё ещё лошадь летающая была!
— А, та. Увы, — он слегка качнул головой. — Всё начинается с помутнения рассудка, а органические изменения тела — последняя стадия, здесь ничто не способно помочь.
— Органические изменения? — переспросила я.
— Иногда подобное происходит: изменение внешнего вида некоторых органов. У человеческого тела богатый потенциал восстановления, самовосстановления и изменения. На последних стадиях заболевания воздействие паразита начинает искажать информационное поле носителя, а вслед за ним подстраивается и физическая оболочка, поскольку она вторична. Та девушка либо была наименее стойкой, либо заразилась первой: когда мы её нашли, спасать было уже некого, пустая оболочка.