Озирский молчал довольно долго, и Захар напряжённо ждал ещё каких-то его слов.
– Не кипятись – со мной проблем не будет. Геннадий прав. Того, кто нам нужен, я постараюсь найти. Сколько там набежало? А, чёрт, Макс заждался меня, бедняга! Сысоич, дай ему отгул на завтра, а я за руль Аркадия посажу. Ладно, побежал! – Андрей не сомневался в том. Что начальник выполнит его просьбу. – Завтра я весь день буду при рации. Появится нужда – сразу вызывай…
* * *
Первые несколько раз Андрей набирал служебный номер Филиппа из начальственных кабинетов аэропорта «Пулково». Не имея возможности подолгу сидеть около одного аппарата, Озирский в любом помещении тут же находил телефон и снимал трубку. В это сумасшедшее утро ему пришлось обежать массу должностных лиц, простых служащих, сотрудников таможни. Андрей проинструктировал даже уборщиков и дворников, которым тоже следовало быть начеку.
«Пулковское» начальство тщетно пыталось скрыть обуявший его ужас. Озирский же, успокоительно улыбаясь, нёс «пургу» о том, что это, возможно, просто «пуля». Но на всякий случай нужно усилить милицейские посты, ужесточить досмотр и так далее. Органы, мол, обязаны предупредить аэропорт о возможной опасности. Но из этого не нужно делать вывод, что лайнеры тотчас же начнут взрываться.
Но по мере того, как текли минуты и часы в насквозь промороженном пространстве над лётным полем, оптимизм Озирского угасал. Он смотрел на садящиеся и взлетающие самолёты, и от их сигнальных огней рябило в глазах. Для окружающих Андрей оставался воплощением спокойствия и здорового цинизма, но на самом деле он здорово нервничал.
Озирский действительно считал, что Веталь не станет устраивать на борту взрывы. Бандюган постарается, направив противника по ложному следу, как-нибудь воздействовать на экипаж. Скорее всего, Филипп в курсе, потому что именно его снадобьями решил воспользоваться отставной ракетчик.
Но до одиннадцати часов разыскать Готтхильфа не удалось. В институте, где он работал, сказали. Что Филипп Адольфович в местной командировке. Вернётся он только вечером, а, может, и вообще сегодня уже не придёт. Действовать вслепую Озирский вообще не любил, а в случае с Веталем это было просто преступно.
На всякий случай он посоветовал, чтобы все члены экипажей, вылетающих сегодня из «Пулково», пищу принимали только дома, а в аэропорту не пили даже кофе. Кабины нужно обследовать особенно тщательно – на предмет обнаружения каких-нибудь посторонних предметов, которых раньше там никогда не было.
И теперь, на том же «рафике», за рулём которого сидел Аркадий Калинин, Андрей возвращался в город. Мороз совершенно озверел. Вдоль Пулковского шоссе, казалось, потрескивали деревья. Светло-синее, пронзительное небо, усыпанное звёздами, опрокинулось над полем и лесом. То и дело «рафик» содрогался от рёва низко летящих самолётов. Андрей, провожая их глазами, приходил в тупое отчаяние.