Во мне словно что-то изменилось. Я не стала более себя сдерживать. Сама поддалась вперед, принимая его объятия. Даже привстала на носочки, чтобы сильнее прижаться.
Страх и смущение, одолевавшие все время остались в том мире. Слишком долго всего боялась, живя затворником и прячась в скорлупу, не желая выходить в свет. Права мама — я смогу обрести счастье, только научившись доверять…
Мужчина не отстранился, лишь настойчиво прижал к кухонной тумбочке. Теперь у меня не было путей к отступлению. В спину упирался край столешницы, а спереди — напор сильного натренированного тела. Так близко, что слышен учащенный стук его сердца. Кажется, и мое вот-вот выскочит из груди.
До боли сжала его плечи, боясь упасть от накатившей мучительной слабости. Время будто остановилось, из головы улетучились все мысли. Для меня сейчас ничего не существовало, кроме него…
Горячая рука осторожно коснулась незащищённой одеждой кожи, вызывая по телу приятную дрожь. Невольно откинула голову назад, без стеснения заглядывая в его затуманенные глаза. В них были смятение, нежность и нечто совершенно новое, чего раньше не замечала — желание?
Теплые губы обожгли шею столь неожиданно, что на мгновение перехватило дыхание. Я боялась пошевелиться, будто бы тогда все волшебство и очарование момента спадет. Мне не хотелось прекращать эту «пытку». Я сама прижималась к нему, в молчаливой просьбе моля о продолжении…
Мужские пальцы аккуратно и нежно погладили шею, поднялись чуть выше… большой палец замер на губах. Чуть приоткрыла их, желая больше всего на свете вновь ощутить вкус его поцелуя.
Полную версию можно приобрести на книгомане
Гадкий лживый тип! Я зло заскрипела зубами, желая порвать визитку и выкинуть. Однако в следующее мгновение перед глазами всплыл вчерашний вечер. Опустошенный Данкарэ, разочарованно сидящий за столиком на кухне и опустивший голову на скрещенные руки…
Почти сразу я стушевалась, не зная, как лучше будет сделать. Ведь сейчас как некстати могло бы пригодиться предложение журналиста. С одной стороны, я очень хотела помочь Данкарэ, а с другой — не готова была сама позвонить ненавистному мистеру Вернону. Из-за чего во мне одновременно боролись два противоречивых чувства: желание и протест.
От отчаянья закусила губу. Что же делать?! И все же… собрав всю свою волю в кулак, решилась набрать журналиста.
До боли стиснув визитку, побежала обратно в гостиную, уже не сомневаясь, как стоит поступить. Схватила кристалл и набрала нужный код.
— Крис Вернон! — почти сразу раздалось на том конце.
Напряженно переведя дух, постаралась как можно спокойнее сказать, ничем не выдавая свою неприязнь: