— Надеюсь, эти дела связаны с молодым человеком.
— Не надейтесь, никуда я от вас не сбегу!
— А пора бы — двадцать пятый год пошел! Хочешь остаться старой девой? — недовольно пробубнила хозяйка. — Ладно я, мне уже поздно судьбу искать, но ты… не сглупи, как я когда-то, иначе останешься совсем одна.
— Как «одна»? — искренне изумилась. — А вы?
Она улыбнулась, но глаза оставались серьезными.
— Нехорошо не при муже быть. Всю жизнь будут преследовать шепотки и недовольство в спину.
— И пусть, — я безразлично отмахнулась. — Уж лучше так, чем отчитываться перед кем-то за каждый свой шаг.
В этот раз Нийдлейла не ответила, лишь тихонечко хмыкнула и ушла к стеллажам, а я раскрыла двери, впуская теплый весенний воздух, и пошла за стол.
Посетителей почти не было. Вокруг стояла тишина и спокойствие, нарушаемые лишь редким стуком каблуков Нийдлейлы и шелестом страниц. Я же то и дело поглядывала на часы, напротив нашей библиотеки. С каждой минутой, все сильнее нервничала, обдумывая до мелочей свой разговор в участке. Что буду говорить? Как зайду? Какие мне могут задать вопросы? Я все хорошенько предусмотрела, но судьба — штука непредсказуемая. Мало ли как все повернется? Впрочем, идея сказать, что письмо нашлось в одной из книг — казалась успешной. В принципе, это было правдой, так что, если кто вздумает проверить эту версию — она подтвердится. Но вот как отдать бумаги, найденные в сейфе дяди погибшей, не знала. То есть знала — подкинуть незаметно к кому-нибудь на стол. Вот это больше всего и пугало. Вдруг кто-то заметит? Поймает? Начнется допрос?
Сердце гулко стучало, а ладошки и вовсе вспотели. Я не нервничала так даже в особняке Имбарин. Все, что касается органов блюстителей закона, меня невероятно пугает до дрожи в коленках. Ведь я всю жизнь скрываю дар и, если кто-нибудь… хотя бы один человек доложит — меня могут не просто упрячь за решетку, но и казнить! Особенно придя к выводу, что способность перешла границы…
Тишину нарушил давящий громкий звон, донесшийся с площади. Ровно десять! Не успела я встать, как из-за стеллажей вышла Нийдлейла и с улыбкой проговорила:
— Что же, беги, Бекки. Только помни, через час буду ждать!
— Обязательно! — я подхватила сумку и выбежала на улицу.
Ярко светило солнце, где-то пели птички и по-весеннему пахло свежестью и легкой сладостью. Яблоня и вишня уже вовсю зацвели, даря жителям Дарлида удивительный аромат! За это я любила весну больше всего.
Прикрыла глаза и попыталась сконцентрироваться на ощущениях, тем самым отвлекаясь от липкого, крепко поселившегося в груди страха.