Здешняя школа была совершенно другая, крошечная как спичечный коробок, с высоко расположенными окнами. В ней был только один учитель, мистер Берроуз. Правда, у него имелась помощница, мисс Халстед. В конце классной комнаты стояла большая печка, топившаяся углем и изрыгавшая дым. Вокруг нее была решетка, на которой сушились грязные носки, сырые шерстяные вещи, а иногда и девчоночьи панталоны. На лавках все сидели вперемежку – спокойные и серьезные ребята с озорниками в дырявых фуфайках и грубых сапогах.
В первое школьное утро после общего сбора мисс Халстед увела младших детей в соседнюю крошечную комнатку. Миррен шагнула вперед, чтобы директор записал ее. Ей не терпелось похвастаться, как хорошо она умеет читать и писать, но Гарольд Берроуз едва удостоил ее взглядом.
– Хватит, – пробормотал он, когда она заканчивала страницу. От него пахло так же, как от папы, – перегаром. Он велел ей сесть на заднюю лавку среди высоких мальчишек, которые почти не умели ни читать, ни писать. Все уставились на нее и хихикали над ее произношением. Во время перемены девчонки столпились в углу и пялились на нее, но знакомиться не спешили.
Во время ланча идти домой было слишком далеко. Она сидела в одиночестве, грызла яблоко, заедала его пирожками и старалась сохранить бодрый и независимый вид.
– Городская, умная, воображает из себя, – усмехнулся Билли Марсден; его курточка протерлась на локтях, в прорехи торчала рубашка. – Моя мамка слышала, что она прежде жила в вагончике на железной дороге.
– Не-е… это бунгало, – солгала она.
– Она жила в железнодорожном сарае, таком, в каком мы держим ослов у себя на ферме, – засмеялся другой парень.
– Заткнись, идиот. Я лучше тебя читаю, – закричала она. – Это специальный вагон, весь на одном уровне. Так что это бунгало.
– Что она из себя изображает, эта чертова приезжая! – Билли не собирался пасовать перед этой новенькой девчонкой.
– Моя бабушка живет в Крэгсайде, я из Йевеллов, вот что! – Миррен не хотела оставаться в изоляции. Ей хотелось, чтобы у нее появилась хоть одна подруга и чтобы ее оставили в покое.
– Почему ты жила в железнодорожном сарае? Мамка говорит, что ты не настоящая Йевелл. Ее мать была проституткой, сбежала из дома и родила ублюдка! – Он стоял, руки в боки, и смотрел, как новенькая девчонка справится с таким оскорблением.
Миррен не знала, кто такая титутка и кто блюдок, но поняла, что это грубое оскорбление. Когда все засмеялись, она вскочила, бросилась на Билли и нечаянно оцарапала ему щеку.
– Заткнись, дурак! Жирная какашка!
Мистер Берроуз остановился в дверях школы. Он видел только прыжок Миррен, но не слышал, как ее дразнили. Увидев выражение его лица, все попятились.