Набросок тот не являлся частью экспозиции, но Бруклин и так знал, что восковая фигура Джона Уильямса в точности соответствует изображению, созданному художником.
А знал это Бруклин потому, что еще в юном возрасте нашел копию наброска. Он постоянно таскал его с собой в кармане, пока тот совсем не обтрепался и не понадобилось доставать новую копию. Юный Бруклин без устали изучал его, полный решимости проникнуть в тайны изображенного на нем человека. Кем же ты был, Джон Уильямс?
Кем же ты был, отец?
Мать, зарабатывавшая на хлеб тем, что собирала по берегу Темзы куски угля, во время промысла носила сына на спине. Обитали они вдвоем в жалкой лачуге возле доков вместе с тремя такими же несчастными женщинами. Когда он немного подрос, то стал замечать, что по ночам мать часто плачет, что ее терзает какая-то душевная мука. Но как он ни расспрашивал ее о причинах горя, мать категорически отказывалась что-либо объяснять.
Он не знал в точности, как пересеклись пути матери и отставного армейского сержанта Сэмюеля Бруклина или как вышло, что они трое поселились в несколько более приличном домишке здесь же, в районе доков. Бывший сержант, ветеран Ватерлоо, работал помощником мусорщика. Он собирал в тачку угольную золу из печей и отвозил в один из портовых складов. Там золу просеивали на случай, если в ней обнаружатся случайно оброненные или выброшенные ценные предметы, а после продавали на фабрики, выпускающие удобрения и кирпичи.
В конце концов отставной сержант пристроил приемного сына работать у того же мусорщика, и вскоре все считали его настоящим отпрыском Бруклина. Точно так же и мать говорила о себе как о миссис Бруклин, хотя женаты они не были. Но несмотря ни на что, ее по-прежнему терзала печаль, и она плакала по ночам.
И однажды он узнал почему.
Они с матерью проходили недалеко от доков, как вдруг шедшая навстречу женщина спросила:
— Маргарет! Боже мой, это ты?
Мать продолжала идти и тащила мальчика за собой.
— Маргарет? Маргарет Джуэлл, это ведь ты.
Звали мать действительно Маргарет, но прежде она всегда говорила, что ее фамилия Броуди. Так было, пока она не познакомилась с отставным сержантом и не взяла его фамилию.
Женщина догнала их и спросила:
— В чем дело, Маргарет? Ты меня не узнаешь? Я — Нэнси. Работала в лавке через три дома от Марра.
— Может, я просто на кого-то похожа, — довольно грубо ответила мать. — Не знаю я никакого Марра. Уверена, что никогда вас раньше не видела.
— Как же? Убийства на Рэтклифф-хайвей. Готова поклясться… Вы действительно не Маргарет? Извините. Должно быть, обозналась. Но я так была уверена…