ПРИКЛЮЧЕНИЯ С ЛЮБИТЕЛЕМ ОПИУМА
В течение двенадцати месяцев я жил в Лондоне 1854 года. Подвигнул меня к этому Чарльз Дарвин. Ну или точнее — фильм о нем. Фильм назывался «Творение», и в нем рассказывалось о тяжелой работе Дарвина над его знаменитым произведением «О происхождении видов». Если вы относите себя к ортодоксальным христианам, вероятно, вы желали бы, чтобы он так и не закончил свой труд. Именно этого хотела жена Дарвина. Она твердо была уверена, что его теория эволюции богохульна, и всячески убеждала мужа прекратить работу. Одновременно сам Дарвин испытывал острое чувство вины, — возможно, он, пусть и неосознанно, был повинен в смерти любимой дочери. Дарвин дал добро врачам на терапевтическое вмешательство — гидротерапию, которая, похоже, ускорила неспешное течение болезни и приблизила развязку.
Все это, вместе взятое, вызвало у Дарвина хронические головные боли, учащенное сердцебиение и проблемы с желудком, так что он едва ли мог работать. И вот в этом-то вся соль. Дарвин не осознавал свою вину ни в смерти дочери, ни во все ухудшающихся отношениях с супругой. Мы-то, люди, знакомые с учением Фрейда, понимаем связь, существующую между разумом и телом, но для медицины викторианской Англии середины девятнадцатого века постоянные проблемы Дарвина со здоровьем являлись неразрешимой загадкой.
Кульминация фильма происходит, когда к Дарвину приходит его друг и говорит: «Чарльз, некоторые люди, скажем Де Квинси, придерживаются теории, что на нас влияют наши мысли и чувства, о которых сами мы даже и не знаем».
Мысли и чувства, о которых мы сами не знаем? Звучит совершенно по-фрейдовски. Но работы Фрейда о подсознательном впервые были опубликованы только в девяностые годы, через сорок лет после описываемых событий. На самом же деле теория Де Квинси о том, что сам он именовал «отдельными камерами нашего сознания» (он изобрел и термин «подсознание»), впервые появилась в 1820-е годы, то есть за семьдесят лет до Фрейда.
Эта фраза привлекла мое внимание. Де Квинси? Я припомнил прослушанный давным-давно курс английской литературы девятнадцатого столетия и профессора, который упоминал имя Томаса Де Квинси, но не в качестве предшественника Фрейда, а как печально известного наркомана, который первым в мировой литературе посвятил этому запретному предмету свою скандальную книгу «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум». Профессор пренебрежительно отозвался о Де Квинси как о незначительной фигуре в истории литературы и переключился на повествование о всем известных шедеврах Романской и Викторианской эпох.