Выйдя от нее на залитую солнцем набережную, Ксюша впервые заметила, что на нее смотрят мужчины. Все. Ей сразу захотелось выпрямить спину. Действительно ли она была так хороша? Или это просто от счастья?
Еще два дня они отдали с Андреем бутикам: это было очень весело – вокруг Андрея ходили кругами сладкоголосые продавщицы и делали Ксюше комплименты, а он был и правда очень ею горд. Что, впрочем, не мешало ему резко обрывать ее, когда та или иная вещь, выбранная Ксюшей, ему не нравилась.
– Господи, ну что это? Ксюша, ты же не подружкам своим дворовым будешь демонстрировать новые шмотки! Что за стразы и это голое пузо с надписями «Диор» по всему полю?! Я тут бьюсь, аки рыба об лед, леплю леди, и что?! И где?! Никаких лейблов, никаких внешних признаков, ты понимаешь меня? – Они шли по Сент-Оноре, и навстречу им попадались дамы с явными «внешними признаками».
– Это моветон, как ты не понимаешь? – Он показал на них глазами. – Только ты должна знать, что твоя юбка от Гуччи. И тот, кто в этом разбирается. И это будет твой «клуб», твой «круг посвященных», это туда я тебя пытаюсь пропихнуть, дурочка! А тебе все хочется доказать чего-то своей коммуналке! С этим покончено, ты туда не вернешься, забудь!
– Я не могу, – тихо ответила Ксюша. – Забыть. И еще непонятно, куда я вернусь.
Андрей повернулся к ней и взял за плечи.
– Все. Мы закончили все дела в Париже. Едем искать тебе мужа.
– Что? – ошалевши, спросила Ксюша. – Куда?
Но Андрей уже переступал порог следующего бутика.
* * *
В марте в Ницце межсезонье. В море еще холодно. Зато прогулки по паркам и по ближайшим холмам, заросшим цветущей мимозой, чей сладкий и свежий запах перекрывал все прочие, были упоительны. Они гуляли почти каждый день, ели на открытых террасах, подставляя себя под лучи такого еще нежного солнца и солоноватого ветра. А вечером Ксюша, по выражению Андрея, «делала усилие» и, вспоминая уроки макияжной мадемуазель, марафетилась, надевала платье с открытыми плечами, каблуки и спускалась с Андреем (тоже безумно элегантным) в ресторан. Где такая же ослепительная (голые плечи плюс бриллианты) публика поглощала ужин. Впрочем, эту пару нельзя было не отметить – ее рыжая головка, под которую Андрей ей выбрал три атласных платья: черное, зеленое и красное, – теперь заставляла поворачивать головы так же, как и Андреева мужественная красота.
Под конец первой недели они заметили, что некий блондин с круглым ласковым лицом старается сесть поближе к их столику и бросает украдкой на Ксюшу пламенные взгляды.
– На ловца и зверь бежит, – лениво протянул Андрей, тоже поглядывая на него оценивающе. – Надо выяснить о нем по максимуму у консьержа. Перстень с печаткой – видать, дворянских кровей… Повезло тебе, Ксюха. Хорошо сшитый пиджак. Ботинки… – Андрей чуть наклонил голову. – Ботинки ручной работы. Обувь делает мужчину, запоминай. Значит, так. Я сейчас устрою тебе маленькую сцену, не очень сильную, и уйду из-за стола. А ты покручинишься еще минут двадцать за последним бокалом. Будем надеяться, что он подойдет.