— Я босиком пойду. Вот если бы ты мне компас дал…
— Дам. А еще чего с собой брать?
— Снаряжение свое возьми. Там вода светлая, не то что в Сити… Лески, крючки. Червей побольше. Ну и жратвы, конечно. Котелок, топор, соль, спички — все это я возьму. Выходить будем в четыре часа…
Сережка и Витька в полном походном снаряжении явились без четверти четыре, когда Гусь еще не собрался.
— Посидите, я счас!
Он положил в мешок немного картошки, четвертушку круглого хлеба, потом принес из сарая свою гордость — новенький, тщательно отделанный лук с десятком крашеных тонких стрел.
— Ого! — поразился Витька. — Неужели сам делал?
— А кто же!
— Ну-ка покажи!
Витька долго рассматривал можжевеловый, отшлифованный до блеска тугой лук, попробовал натягивать тетиву, которая звенела, как струна.
— Стрелы-то даже с перьями!.. Прямо летят?
— Вроде ничего, — скромно ответил Гусь.
И вот уже тройка ребят в пути.
Впереди крупно шагал Гусь, длинный, костлявый, как всякий быстро поднявшийся мальчишка. Но он не по годам широк в плечах и потому со спины похож на сухопарого мужика. В своей повседневной, когда-то черной, но выгоревшей до мышиного цвета рубахе навыпуск, в драных штанах, босой, да еще с холщовым мешком за плечами, он напоминал бродягу-нищего, невесть откуда взявшегося в нашу пору. И только лук, эта изящная безделушка, которую Гусь бережно нес в руках, свидетельствовал о том, что он не более как современный бродяга-романтик, подросток, отбившийся от родительских рук.
Витька же производил впечатление обыкновенного туриста, скрашивающего однообразные будни жизни лесными скитаниями. Одежда у Витьки ладно подогнана, из недорогого, но прочного репса, и рюкзак настоящий — зеленый, с ремешками и пряжками, подводное ружье из него торчит; и сапоги у Витьки хоть и поношенные, но крепкие, и беретик-блин есть, чтобы голову солнцем не напекло…
Самим собой, просто деревенским парнишкой выглядел рыжеголовый Сережка. Он шел сзади, налегке, глазел на деревья, поглядывал за птичками и казался не участником компании, а, скорее, примкнувшим к ней из любопытства. Впрочем, в тайных планах Гуся Сережке отводилась роль именно стороннего наблюдателя, роль свидетеля событий, которые должны будут свершиться на Пайтовом озере.
Сережку занимают дрозды, которые с отрывистыми криками «чек-чек!» сопровождают ребят. Их явно волнует и тревожит вторжение людей в этот тихий летний лес.
— Поищем гнездо! — предлагает Сережка. — Оно где-то тут, вон они как кричат!
— Какое сейчас гнездо? Птенцы уж вылетели, по деревьям да в траве прячутся, — говорит Гусь и идет дальше. Он то и дело посматривает на маленький компас, который дал ему Витька, и озабочен тем, сумеет ли выйти на Пайтово озеро, где бывал всего один раз.