Когда мы устраиваем первый настоящий привал, я не могу понять, сколько прошло времени. Луна зашла, теперь путь нам освещает встающее солнце. Нам попадается относительно плоский выступ скалы, за которым оказывается неглубокая пещерка. Ли Вэй проверяет надежность карниза и решает, что на нем можно посидеть и отдохнуть. Он сматывает лишний канат и готовится к следующему этапу спуска. Я со вздохом вытягиваю ноги, удивляясь тому, насколько напряжены мышцы. Вершина склона, откуда мы начали спуск, кажется невероятно далекой. Однако когда я смотрю вниз, его конец оказывается еще дальше – его скрывает туман. На секунду я осознаю, что оказалась между небом и землей, и у меня начинается головокружение. Краем глаза я вижу, как руки Ли Вэя приходят в движение.
«Не делай этого», – говорит он.
«Чего не делать?»
Он делает широкий взмах рукой.
«Вот это. Не смотри вверх или вниз. Тебя это ошеломит».
«Ты говоришь, как опытный скалолаз! – поддразниваю я его. – Как будто постоянно этим занимаешься».
«Я делал похожее в шахтах, хотя и не в таком масштабе. – Чуть погодя он неохотно мне улыбается. – Ты хорошо держишься».
«Лучше, чем ты ожидал?» – спрашиваю я.
Он меряет меня взглядом, задерживая его чуть дольше, чем нужно.
«Нет. Я знал, что ты справишься».
Я киваю и осматриваюсь, стараясь следовать его совету и не задерживать глаз на вершине или в конце спуска. На нашей маленькой площадке меня потрясает тишина. Днем в поселке всегда было много звуков. Здесь их очень мало, и я наслаждаюсь этой небольшой передышкой. Это – тишина? Нет, решаю я, вспоминая прочитанное. Тишина – это отсутствие звука, то, как я жила прежде. А здесь просто тихо, потому что кое-какие звуки до меня все-таки доносятся. Звук переступающих по камням ног. Легкий ветерок, обдувающий нас.
«Каково это? – спрашивает Ли Вэй, снова став совершенно серьезным. – Каково это – слышать?»
Я качаю головой.
«Слишком трудно объяснить».
«Почему?» – не отступается он.
«Даже само описание… ну… для него надо использовать слова, которых ты не поймешь. Это как чужой язык».
«Так используй те слова, которые я знаю», – предлагает он.
Я надолго задумываюсь, прежде чем ответить.
«Представь себе, что все, что ты видишь, всю жизнь, было всегда в серых тонах. А потом, однажды, ты моргнул и вдруг увидел мир, полный красок. Синий, красный, желтый. Как ты будешь реагировать? Как ты справишься с тем, что у тебя в буквальном смысле нет слов, чтобы описать то, что ты испытываешь?»
«Для некоторых вещей слова не нужны», – говорит он после недолгой паузы, и я не понимаю, имеет ли он в виду звук.