А вот погонщик роботов — другое дело. Он был человек и держал электронный хлыст, который применялся для того, чтобы роботы пошевеливались. Хлыст щелкнул, обвившись вокруг моего тела, и от удара тока у меня защекотало в боку. Удар был, мягко говоря, шоковым, но в тот момент я едва почувствовал его. Напряжение было не слишком высоким, потому что хлыст предназначался для взбадривания роботов, а не для того, чтобы варить вкрутую их мозговые цепи. Я ухватился за хлыст в тот момент, когда он ударил, и с силой рванул его на себя. Все это, разумеется, происходило в полном соответствии с планом. Я видел этого погонщика роботов и его бригаду каждый день в этом самом месте, когда мы проезжали мимо: Клизанд любил свою рутину. Можно было смело рассчитывать, что погонщик роботов, индивид бандитского вида с толстой шеей и узким лбом, бросится на перехват, видя бегущего чужака, и он поступил именно так, как я надеялся. Рванув на себя хлыст, я заставил его потерять равновесие, и он с открытым ртом качнулся ко мне, а я нанес ему артистический удар по этой отвисшей челюсти. Удар попал в цель. Он мотнул головой, прохрипел что-то и бросился на меня, вытянув руки, готовые давить и рвать. Это было не по плану. Ему полагалось сразу же упасть, чтобы я мог быстренько проделать остальную работу, прежде чем прискачет кавалерия. Откуда я мог знать, что у него не только нет мозгов, но и конституция совсем другая. Я шагнул в сторону, его пальцы схватили воздух, а меня бросило в пот. Время шло, а его-то у меня и не было. Я должен был привести эту тушу в бессознательное состояние наибыстрейшим способом. Что я и сделал. Выбранный способ не был изящным, но сработал. Я подставил ему ногу, когда он бросился на меня, в потом вскочил ему на спину и долетел на нем до земли, по возможности ускоряя его падение. Ухватив противника за волосы, я замолотил его головой по мостовой. Потребовалось три добрых удара — я боялся, что дорожное покрытие расколется раньше, чем его башка, — чтобы погонщик крякнул и расслабился. Вдали завыла сирена. Я вспотел сильнее. Безразличные к делам людей роботы грузили мусор. Погонщик был одет в темно-зеленый мундир, несомненно символизирующий его ремесло. Он застегивался на единственную молнию, которую я расстегнул. А затем я начал трудиться над снятием одежды с его объемистой, неподатливой туши. Сирены выли все ближе. В последний момент возникла непредвиденная задержка: мне пришлось срывать с него сапоги, так как иначе я не мог снять штаны. И задержка эта ничего хорошего мне не сулила. Эхо сирены гулко отскакивало от стен служебной улицы, где-то поблизости эффектно завизжали тормоза. С тем, что вполне может быть названо лихорадочной спешкой, я натянул мундир поверх собственного осиного одеяния и застегнул молнию. Затем схватил хлыст и треснул ближайшего робота по шарикоподшипнику.