Несколько стражников карабкались по городской стене и приближались ко мне. Что, конечно, ограничивало мои возможности. Я глянул со стены вниз и увидел коричневую поверхность воды, простиравшуюся у самого подножья замка. Вот тебе и выбор!
— Джим, ты должен научиться держать язык за зубами, — сказал я себе, затем сделал глубокий вдох и прыгнул вниз.
Бултыхнувшись в воду, я завяз в ней по самую шею. Жидкая коричневая грязь испортила мой прыжок, и теперь мне приходилось бороться с ней, вытаскивая с трудом то одну ногу, то другую из липкой жижи, пока я наконец не добрался до дальнего берега. Мои преследователи все еще не показывались, но должны были вот-вот нагнать меня. Все, что я мог сделать в этой ситуации, это двигаться дальше. Ползком по травянистому берегу пруда, сжимая в руках похищенное оружие, я скрылся наконец под сенью деревьев. Стражников все еще не было. Должно быть, они пошли в обход по мосту и только затем вышли на мой след. Я не мог поверить в свою удачу, пока не грохнулся плашмя на землю, вскрикнув от переполнявшей меня боли. Боли невероятной, затмевающей белый свет, волю, разум. Потом она прекратилась, и я смахнул слезы с глаз. Кандалы — я совсем забыл про них. Таре Тукас, должно быть, пришел в сознание и теперь нажимал свою чертову кнопку. Что он про нее сказал? Оставь он ее надолго включенной, и она прекратит работу всех моих нервных окончаний, просто убьет меня. Я дотянулся до своего ботинка и спрятанной в нем отмычки, но тут боль вновь пронзила меня. Когда она прекратилась на этот раз, я был так: слаб, что едва мог пошевелить пальцами: Неуклюже ковыряя в замке отмычкой, я подумал, какие же они все-таки садисты. При нажатой кнопке я был фактически мертв. Но кому-то, скорее всего Капо Доссия, хотелось заставить меня страдать и в то же время дать мне понять, что у меня нет никакого выхода. Отмычка была наконец вставлена в замок, когда боль охватила меня еще раз. Когда она отошла, я лежал без движения на боку, отмычка выпала из моих рук, и пальцы совершенно не слушались.
Но я должен был ими шевелить. Еще одна волна мучений, и для меня все будет кончено. Я буду лежать в этом лесу, пока не умру. Пальцы мои дрожали, но слегка шевельнулись. Отмычка вновь скрежетнула по замочной скважине, слабо повернулась…
Потребовалось невероятно много времени, чтобы красная пелена спала с моих глаз и муки предсмертной агонии оставили мое тело. Я не мог двигаться, и мне казалось, что я никогда не сумею подняться. Пришлось моргнуть несколько раз, чтобы смахнуть из глаз слезы и увидеть… Увидеть самую прекрасную картину в мире! Отстегнутый болевой обруч валялся передо мной на пожухлых листьях! Только уверенность нашего завоевателя в том, что болевая машина ведет к неминуемой гибели, спасла мне жизнь. Преследователи не спешили; я мог слышать их разговор, когда они пробирались через лес в мою сторону.