Когда мы вышли из клетки, внутри у меня все странно гудело и звенело. И снаружи все тоже выглядело странно — ярко, четко, празднично. Как будто весь мир только что обновился. Мальчишки все еще кучковались вокруг фанерного марсианина, спорили о чем-то, пытались друг друга перекричать. Девчонки облепили миссис Хейз и продолжали забрасывать ее вопросами о будущем младенце. Значит, летали мы всего минуты две, не больше.
Флорида Кирби подошла ко мне и спросила:
— Тебя сейчас стошнит, да?
— Нет.
— А вот Джули Джонсон после «Поезда-призрака» тошнило, еще как!
Кажется, она надеялась, что ей удастся меня уломать и я ее сейчас осчастливлю — в честь Джули Джонсон. У Флориды Кирби два пунктика: знаменитости и тошнилово. А знаменитость, которую тошнит, — это вообще предел мечтаний.
Я повернулся к папе:
— Пап. Круто. Давай еще?
— Нет уж, спасибо, — сказал папа. — Я пас.
— Но…
— Лием, такое удовольствие достаточно испытать раз в жизни. Вот, ты его уже испытал.
Он направился к аттракциону «Утиная охота» — цеплять на крючок пластмассовых уток. За ним увязался Уэйн Огансиджи, и они тут же завели бесконечный футбольный разговор. Папа доказывал Уэйну, что защитники «Ливерпуля» плохо держат оборону. Уэйн возражал, что оборону-то они держат, а вот обрабатывать мяч ну нисколечко не умеют. Время от времени круглая, как луна, клетка «Космоса» взмывала вверх над прочими качелями-каруселями, будто ею выстрелили из пушки, и в голове у меня крутилось: «Я там был» — это в одном полушарии, а в другом: «Я должен снова туда попасть».
Когда наше время закончилось, миссис Хейз повела нас к специальному выходу для школьных экскурсий. Я все оглядывался — надеялся еще раз увидеть «Космос».
Наверное, я при этом слегка отбился от остальных, потому что, когда я их догнал и попытался влиться в общий поток, охранник сказал:
— Минуточку, сэр. Вы не могли бы подождать в сторонке?
Я подождал. Проходя мимо, папа на меня даже не взглянул: они с Уэйном Огансиджи как раз решали спортивную судьбу клуба «Ливерпуль». А потом охранник захлопнул калитку и обернулся ко мне:
— Сэр, вам вон туда — видите главные ворота? Здесь выход только для школьников.
Он принял меня за взрослого!
Конечно, все и раньше думали, что я старше, чем на самом деле, но совсем за взрослого меня еще никто не принимал.
Я мог бы ему сказать: «Я и есть школьник! Пропустите меня, пожалуйста».
Или я мог ничего не говорить, а пойти и еще немного полетать в «Космосе», раз уж такое дело.
То есть вариантов у меня было два, но почему-то в моей голове они очень быстро свелись к одному.