Ребята всей толпой отправились в общежитие, а мы с напарником задержались. Мы же вроде как хозяева дома…
Когда силуэты друзей скрылись, я прислонилась лбом к окну, в которое смотрела, и испустила долгий вздох.
— Что, тяжко? — правильно понял меня напарник, тоже находившийся в гостиной.
— Угу. Это оказалось труднее, чем я предполагала. Не так-то просто общаться с Извергом. Вроде как решили, что у нас мир, но… И дружбу уже в прежнем виде не восстановить, и любовь разбилась. Карел, я тебя лично убью, если ты попробуешь испортить наши отношения, как это сделал Ивар, — не оборачиваясь, произнесла я.
— Вот тебе здрасьте, — фыркнул он. — Значит, убить меня она может. И не жалко ведь… А испортить отношения — нет. Логика у тебя, дорогая подруга, сногсшибательная.
— Какая есть, другой не будет, — невесело улыбнулась я.
— Все пройдет, Кирюш.
— Да я понимаю. Но, черт! Это реально тяжело. Я не знаю, как вести себя с ним. Мне все еще больно. Прямо застывает все внутри, когда смотрю на него. Наверное, не вытащи меня ведьмочки из депрессии, я все так же была бы похожа на замороженную сосульку.
— Заметь, для Ивара — это его нормальное привычное состояние. Для тебя — глубочайшая депрессия. Делай выводы. Он славный, Кирюш, я его очень уважаю. Но ты ведь понимаешь, что вы не пара? Ты не сможешь соответствовать…
— Понимаю, — медленно кивнула я и добавила: — Пути назад нет, даже если мы оба еще оглядываемся.
— Смотри вперед, напарница. Рефлексия не для тебя.
Глава 11
Этим же вечером мы дружной толпой отправились договариваться с Горынычем. Парни галдели, предвкушая развлечение, Лола и Тина посмеивались и перебрасывались шутками.
На подходе к ангару нам преградила дорогу высунувшаяся из земли Терри. Духиня присмотрелась к нам, тщательно просканировав взглядом, после чего произнесла:
— Все могут проходить.
— Это что? — озадачился Ривалис.
— Это таможенный контроль, чтобы кто ни попадя не лез куда не надо, — отозвалась я.
— Слушай, а я про них и забыл уже, — почесал затылок эльф. — Их ведь не видно и не слышно, а оказывается…
— Ага, они бдят, просто не привлекают к себе внимания. А утром я попросила Терри и твоего Лигнума приглядывать за этим зданием.
Услышав свое имя, из дерева неподалеку выглянул древесный дух. Строго поморгал и скрылся.
Карел открыл замок, мы вошли и замерли у порога. Горыныч на три голоса самозабвенно выводил песенку-нескладушку. На известную с детства мелодию он импровизировал, полностью отдаваясь творчеству и пению:
— Папа может, папа может всё, что угодно. Рычать басом, летать асом, огнем дыша-ать! Папа может, папа может быть самым главным, если Киры, если Киры рядо-о-ом не-ет.