– Игорь Валерьевич, я точно-то не могу сказать, – сознался Вазген. – Но лично мне показалось, что у ребят именно ключи были.
– Больше ничего не можете сообщить? – Следователь развернул бланк протокола, подвинул к Назаряну. – Нет? Тогда прочтите и подпишите каждую страницу, добавив перед этим «С моих слов записано верно». Далее можете быть свободны. А с вами, Александра Александровна, мы ещё поговорим. – Харчевников аккуратно вложил подписанный Вазгеном протокол в папку. – У вас с собой паспорта нет?
– Есть. Вот, пожалуйста.
Саше не понравился этот следователь, но она сдержалась. Кажется, он видит во вдове внука Таисии Артемьевны не пострадавшую и даже не свидетеля. Следователь почти уверен, что убийство старушки было выгодно в первую очередь Александре Шульге. Поэтому он так настойчиво спрашивал Назаряна о ключах – ведь только Саша могла дать преступникам брелок и тем самым помочь им проникнуть в квартиру против воли находящихся там людей.
– Завтра вы подъедете в прокуратуру для официального допроса, а сейчас я ввиду недостатка времени спрошу вас о самом главном. С какой целью вы сегодня приехали сюда?
– С целью повидать бабушку своего покойного мужа. Она была очень больна, плохо видела, передвигалась только с посторонней помощью. Нам с мужем часто приходилось её навещать.
– Тогда вопрос второй. Кто является собственником этой квартиры?
– Я. И Таисию Артемьевну временно прописала на своей площади, то есть зарегистрировала. Вы можете поднять все документы и убедиться…
– Значит, ваш муж покончил жизнь самоубийством восьмого сентября? – Склонив к плечу напомаженную голову, Игорь Валерьевич разглядывал Сашу и хмурил лоб. – Прошло меньше недели, а вы в отличной форме.
– Стараюсь держаться, – язвительно-вежливо отозвалась Саша. – Если нужно, принесу в прокуратуру свидетельство о смерти.
– Да, конечно. Потерпевшая Лукьянова была родной бабушкой вашего мужа?
– Да, матерью его матери. Фактически она Артёма и воспитала.
– А где проживал ваш муж? – поинтересовался Харчевников.
– Он купил квартиру в Крылатском. Там проживали и мы с дочерью.
– Понятно. Дочь Алла – ваш с мужем единственный ребёнок?
– Пока да, но сейчас я беременна, – посчитала нужным Саша сразу же заявить о своём праве на снисхождение.
– Значит, пока единственный. И так будет считаться вплоть до рождения второго ребёнка. – Игорь Валерьевич говорил, как робот – монотонно, невыразительно, медленно. – Я понял, что вы втроём проживали на другой квартире, а здесь находилась только потерпевшая, за которой ухаживали нанятые сиделки. Главной среди них была Калерия Антиповна Козодой, пятьдесят третьего года рождения. Вы с ней были знакомы?