Он присел рядом с телом на ящик и долго смотрел на перекошенное мёртвое лицо своего агента. Оно было ужасно, но Горбовский не отводил взгляда, словно издеваясь над собой, наказывая себя. Майор понимал, что не только боль и ярость исказили черты Алима, не только страх перед насильственным концом заставил его оскалить зубы и прикусить кончик языка. Гюлиханов в последние минуты жизни понял, что проиграл. Да что там – они все проиграли.
Алим знал, что был единственным милицейским агентом, успешно внедрённым к «базарным», что других таких здесь нет, и в ближайшее время не будет. А ведь через день, максимум, через два назначат дату переброски оружия. Если она окажется успешной, а это после гибели Гюлиханова не вызывало сомнений, Бог знает что наделает это оружие в руках бандитов. И сколько жертв появится из-за провала миссии Алима, сейчас даже трудно себе представить…
Горбовский не хотел сейчас поднимать голову, потому что по его щекам катились слёзы. Он смотрел на белый, сшитый из импортной мягкой кожи ботинок Гюлиханова, к подошве которого прилипли опилки и арбузные семечки. Пытался представить, какое же звено в цепи оказалось слабым. Кто сумел на кончике пера вычислить агента, да ещё так точно установил его личность?
Впрочем, Алима могли и выдать. Кто? Какой-нибудь незначительный тип из слабо осведомлённых или догадывающихся. Например, тот же Жунда… Кстати, неплохо было бы узнать, где он сейчас. Но это уже из области фантастики – такие рисковые ребята концы прятать умеют. Захар чувствовал себя так, будто на него обрушился потолок тарного склада. Полноценных напарников у Гюлиханова не было, и теперь дальнейшие действия Стеличека, Тер-Микаэльянца и их компаньонов были покрыты мраком.
– Что же мы теперь делать будем? – вполголоса сказал Захар, но Всеволод всё равно его услышал.
Он встал перед трупом на колени, наклонился к нему совсем низко и едва удержался, чтобы не коснуться губами лба убитого.
– Захар Сысоевич! – Он поднял голову, сверкнув мокрыми глазами. – Разрешите сопровождать тело во Владикавказ. Я знаю его мать и сестёр, поэтому мне будет легче с ними разговаривать. Мне очень хочется похоронить его, по всем правилам. Можно?
– Вези! – Захару стало немного легче, потому что обычно охотников объясняться с родными убитого не находилось. Видимо. Всеволод ещё не отошёл после похорон брата, и был настроен на соответствующую волну. – От всех нас проводи его в последний путь, а потом возвращайся – будем работать. Мы пока подумаем, что дальше делать – времени совсем не остаётся…